Бойня титанов
Шрифт:
Под одеянием адепта послышался громкий щелчок, и блокирующая движения боль оставила Терента. Он упал на четвереньки и изверг из себя массу рвоты.
— Какая удручающая биологическая реакция.
Протос отодвинулся от принцепса, все еще сплевывающего зловонную жижу.
— Это безумие, — произнес Харртек. Он поднялся на дрожащих ногах и вытер губы рукавом мундира. — Я повидал немало таких существ. Это смертельно опасные ксеносы, не поддающиеся контролю.
— Они не ксеносы, во всяком случае, не такие, какими ты себе их представляешь, — возразил Протос. — Но действительно опасны, если неправильно
Название было знакомо Харртеку.
— Это один из миров Ультрамара?
— Совершенно верно. В результате появился единственный титан, получивший истинную душу путем колдовства и молитв. Увы, работа проводилась только в Семнадцатом легионе, без участия магосов, обладающих даром вроде моего. Машина оказалась нестабильной, и впоследствии ее уничтожили Астартес Тринадцатого легиона.
— Зачем же повторять эксперимент?
— Машина, созданная на Астагаре, несмотря на все свои недостатки, была великолепной, — сказал Протос. — Она продемонстрировала нам колоссальные возможности. Мы углубили исследования. Наш метод лучше. Стабильнее. Долговечнее. Сота-Нул лично усовершенствовала процесс. Ее работа вдохновляет. Финальные эксперименты она проводила на себе.
— В таком случае она сумасшедшая.
— Она могущественная. Она благословенная.
— Безумие, — повторил Харртек. — Существа из варпа — это скверна.
— Ты сам выбираешь себе религию.
— Преклонение имеет свои пределы. Моим главным повелителем остается Бог-Машина.
— А бог войны?
— Полезный союзник, только и всего, — ответил Харртек.
— Значит, ты отказываешься от моего предложения?
— Вы, жрецы, никогда не понимаете намеков. Отказываюсь. Убирайся.
— Жаль. Ты мог бы стать чем-то большим, чем просто человек. Я предлагаю тебе божественность. Я предлагаю тебе свободу от тех неприятностей, что ты сейчас испытываешь. — Он показал на голову Харртека и его дрожащие руки. — Ты ведь болен, не так ли? Твой орден стремится к более тесному союзу с богомашинами, и это похвально, но блок мыслеуправления был создан вовсе не для того, чтобы осуществлять безупречное единство. Ты до предела используешь его возможности, как и свои собственные. Твои боли, слабость, мигрени, паралич... все это я могу убрать. Более того, я дам тебе все, о чем только мечтает любой принцепс Легио Вульпа с момента получения патента. Я обеспечу тебе полное единство с богом. Навсегда.
— Объединение с богомашиной на определенное время разительно отличается от перспективы навеки в ней потеряться.
Из темноты капюшона показалось сморщенное лицо Протоса. Оно было таким старым, что будто завершило полный круг и снова стало младенческим: беззубым, гладким и розовым. Блестящие зловещим разумом глаза многозначительно посмотрели на истерзанного Харртека и вонючую лужицу у его ног.
— Полагаю, что различие есть, — насмешливо произнес адепт. — Прискорбно отказываться от всего этого.
— Я не сделаю того, что ты хочешь, — отрезал Терент.
— Ты передумаешь. Твоя болезнь будет только усиливаться. Ты должен быть счастлив, Харртек. Ты страдаешь, потому что подошел к цели своего Легио
— Убирайся! — заорал Харртек.
— Мы приготовили сюрприз для тех, кто попытается использовать преимущество своей позиции на Иридии. Как только ты увидишь, на что мы способны, ты изменишь свое мнение.
— Я сказал — убирайся! — крикнул принцепс и потянулся к лазпистолету. — Быстро.
— Ты пока не до конца понял, что именно я тебе предлагаю. — Протос окинул его понимающим взглядом. — Ладно. Еще увидимся.
Гравимотор пронзительно взвыл. Жрец приподнялся над полом и выплыл за дверь.
Харртек, прищурив глаза от скудного света, вслепую хлопнул рукой по панели, и дверь закрылась. Он прислонился к стене и съехал на пол. Еще примерно час он сидел неподвижно и только потом позвал Кассона, чтобы тот убрал зловонную жижу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
БЕТА ГАРМОНA III
Глава 14
РАЗОРЕННЫЙ УЛЕЙ
Серый туман клубился вокруг бронированных глаз «Курсор Ферро», рыскавшего в поисках пропавшего титана. Согласно своему предназначению разведчика «Гончая» отличалась от более крупных собратьев широкими окнами, тогда как большинство машин ограничивалось крошечными щелями или совсем не имело проемов для наружного наблюдения. В сумерках окна не помогали. Крупные капли ползли по толстому бронированному стеклу, то останавливаясь, то поворачивая, словно стайка живых существ. Темные силуэты появлялись и снова пропадали. Человеческое зрение не могло определить, твердые это предметы или слои тумана накладываются друг на друга, создавая иллюзию формы. Джехани Джехан слышала шум моря и ощущала сопротивление воды под ногами «Курсор Ферро», но ее глаза видели сплошную серость.
Джехани Джехан полагалась на системы «Гончей». Чувства машины простирались намного дальше, чем чувства, ограниченные плотью. Пара источников на морде титана излучала невидимый свет для авгуров широкого спектра. Зернистое изображение на переднем экране в точности повторяло информацию, поступающую непосредственно в мозг Джехани Джехан: унылая полоса изломанных металлических уступов, над которой тянулись завалы искореженного металла, непроходимые для богомашин. Ленивые волны плескались в металл, пробуждая глухой рокот в недавно образовавшихся гротах. Еще несколько месяцев назад ничего этого не было. Причиной появления такого пейзажа стало разрушение города-улья Жинсу, обвалившегося в море Химист.
«Гончая» петляла между рифами из пластали и скалобетона. Ее ноги оставляли в песке треугольные рытвины. Волны спешили их сгладить, обваливали края и стирали следы титана. Более крупные волны подскакивали до поножей, руки оставляли в них пенные буруны, пропадающие, не достигнув пояса. Самые сильные всплески доставали до иллюминаторов. Аналитические сенсоры титана предупреждали о высоком содержании щелочи и опасной концентрации разъедающих солей, оседающих на корпусе. Да и сам туман представлял собой каустическую субстанцию.