Бойня

Панасенко Дмитрий Сергеевич

Её сын мертв. Распотрошен заживо этим лишенным даже капли благородства и чести мудаком. Ради чего. Ради какого-то «прорыва»? Женщина не поняла и половины той чуши, что городил перед смертью этот урод, но её вполне устроило то, как он булькал распоротым горлом. Тридцать серебряков. Ее сына забрали из-за того, что она не смогла вовремя отдать тридцать гребаных монет хозяину ночлежки. И продали Операторам за восемь сотен.

Этот жирный слизняк — хозяин бараков, в котором заживо гнили сотни работающих в теплицах семей — пытался от нее откупиться. Отдать ей это гребаное серебро. Он считал, что жизнь её сына можно оценить деньгами. Что же, он получил своё. Жирный

боров умудрился сожрать почти пять кило блестящих чешуек, прежде чем его покрасневшие от слез глаза остекленели, а сам он не начал дрожать и биться в конвульсиях. Принял пять килограмм добытого из крови, слез и пота, доживающих свои последние дни неудачников, пять кило металла, прежде чем его гнилое брюхо треснуло, залив несгибаемую женщину своим содержимым. И только потом он назвал имя — Ликана. Чертова телохранительница и, как поговаривали, любовница Финка… Что же… Обычной пулей такую, как она, не взять. Но Шип знает, где найти необычные. И деньги у нее теперь есть. Правда, от увесистого мешка пахнет дерьмом и кровью, но Верука Сей искренне сомневалась, что это будет кого-то особенно волновать.

****

— Опусти ствол! Опусти, говорю!!!

— Слушай, — не торопясь, уронив под ноги обугленное, нестерпимо пахнущее пережаренным мясом и паленым волосом тело, наемница развернулась и уставилась на своего собеседника не предвещающим ничего хорошего взглядом. — А с чего ты взял, что нам не наплевать на эту метелку?

— Заткнись, заткнись, заткнись! — Отступив на шаг, длинный, худой как ручка от метлы, одетый в рабочий комбинезон из денима, парень, подтянув повыше полупустую, источающую густой запах бензина канистру и еще сильнее прижав ствол пистолета к виску Магды, отчаянно завертел головой. — И пекаль брось. Брось, я сказал! И ты тоже… Кивнул он подбородком в сторону медленно обходящего его со стороны грузовика Майло. И вы все…

Полный с трудом сдерживаемой паники взгляд бандита метнулся к четырем застывшим на пороге эллинга мужикам со знаками различия шерифов.

— А вы двое… — нервно махнув пистолетом в сторону растерянно выглядывающим из-за перевернутого обеденного стола Пиклсу и Болту, стайник облизал губы. — Грузовик заводите… Только без глупостей! А то я ей мозги вышибу!!

— Слушай, сладенький. — Небрежно покрутив пистолет на пальце, Элеум демонстративно развела руки в стороны. На кистях и предплечьях наемницы заплясали яркие огоньки. — Вот скажи? Ты глухой? Или Тупой? Грузовик без движка. Заводи, не заводи — всё равно не поедет. А ты один остался. И живой ты только потому, что мне неохота фургон портить… Так что, отпусти эту престарелую калошу, и можешь топать, куда хочешь…

— Она дело говорит… — Проворчал, поудобнее перехватывая пулемет Майло. — Шел бы ты отсюда, парень…

— Он и его дружки водонапорную башню взорвали. И источник. — Проворчал, делая осторожный шажок вперед, один из шерифов. — Никуда он не пойдет.

— Заткнись, заткнись, заткнись!! — Истерично взвизгнул бандит, еще плотнее прижимая к себе бледную, как полотно, кухарку. — Я ничего не взрывал! Я — водила! Водила, понимаете!? Это мой первый рейд!! Сейчас Клив придет и все разрулит! Он где-то там! — Бросив бешеный взгляд налитых кровью и страхом глаз в сторону лабиринта стеллажей, рейдер заскулил.

— Ну да… — Сочувственно кивнула наемница. — Клив придет и разрулит. А ты у нас белый и пушистый. Даже зубки не подпилены… Значит, водила… — Медленно шагнув вбок, Элеум покатала огненный шар в руке. — Жил себе мальчик с фермы, репку сажал да овечек, пока никто не видел, потрахивал. А потом пришли злые рейдеры, дали ножик

и сказали: «Вот твой папка, вот мамка, вот братики и сестрички… Выбирай — ты или они».

— Заткнись! — Затопал ногами бандит, брызжа слюной, глаза мужчины налились кровью. — Ничего ты не знаешь! Я сам к ним с ножом вышел! Поединка потребовал! Один на один! Завалил младшего братца Клива, что в их отряде за водилу был!! Меня спросили: могу ли я управлять фурой! А я умею! Я всё, что угодно, умею! — Голос бандита сорвался. — Я семью спас!! Они ферму не тронули!! Я всё могу! И огонь свой ведьмовской убери! Мне, один хрен, как сдохнуть, от огня или от пули, но, если бензин рванет, вам всем достанется!

— Ай-ай-ай. — Зло цокнув языком, наемница прищурила правый глаз и, подкинув в воздух пистолет, снова принялась вертеть его на пальце. — Прямо слезы на глаза наворачиваются…

— Слушай, ты, — неожиданно отвернувшись от бандита, наемница с громким хлопком раздавив шаровую молнию в кулаке, ткнула пальцем в одного из шерифов. — А ну, убери свой карамультук! Попортишь мой грузовик, оторву яйца, к хренам! И не посмотрю, что ты шериф! Не мешай! Не видишь — мы разговариваем?

Неуверенно оглянувшийся по сторонам страж порядка, дождался еле заметного кивка одного из шерифов — видимо начальника — и медленно опустил устрашающего калибра ружье.

— Слушай, сладенький. — Небрежно бросив пистолет под ноги, наемница принялась с хрустом разминать пальцы. — У меня был тяжелый день, я промокла, устала, мне больно, поэтому у меня руки так и чешутся плюнуть на все и просто повыдергивать тебе лапки. А потому, либо ты отпускаешь старую кошелку и сдаешься, либо я сжигаю тебя вместе с ней.

— Врешь, ты не… — отступив еще на шаг, рейдер принялся отчаянно массировать висок рукояткой пистолета… — Дайте мне подумать! — Неожиданно взвизгнул он.

— Дайте мне!.. — Неожиданно глаза рейдера расширились от ужаса. — Что?..

Раскатисто рявкнуло, и бандит, судорожно дернув нижней челюстью, сломанной куклой рухнул на бетонный пол.

— Извини, Ллойс, — отбросив в сторону разряженную лупару, Кити принялась отстраненно разглядывать лежащее у её ног тело. — Я… Немного задержалась. Там их ещё двое… было.

— Сыночек… — Пошептала Магда и, сделав в сторону пару неверных шагов, обессилено прислонилась к отбойнику грузовика.

— Мама! — Перепрыгнув через заграждение, подросток кинулся к бледной, как мел, женщине.

— Ты в порядке? — Отстранив от себя подростка, кухарка принялась вертеть его, как куклу, разглядывая со всех сторон. — Тебя не ранили?

— Мам… Всё в порядке. Эта броня очень крепкая… — Неуверенно пробормотал Пиклс, вяло отбивающийся от Магды.

— Только обоссался… — Прокомментировала принявшаяся устало массировать переносицу наемница. — Майло… Не хочешь Магде помочь?

— А… — С некоторым трудом оторвав взгляд от Кити, застывшей над поверженным противником, охранник посмотрел на обнимающую сына повариху и улыбнулся. — Не думаю, что им нужна помощь, Ллойс…

— Спасибо. — Слабо улыбнулась женщина.

— Да плевать, — устало махнув рукой, Элеум сплюнула под ноги и повернулась к входящим в ангар стражам порядка. — А теперь, может, кто-нибудь объяснит мне, что тут, черт возьми, происходит?

— Объясним, — кивнул один из шерифов. — Только вы, это, девоньки… — На лице мужчины заиграла широкая улыбка. — Оденьтесь, что ли…

— Ой… — подняв взгляд от огромной рваной раны на спине рейдера, Кити с ужасом посмотрела на свои залитые кровью руки, перевела взгляд ниже и, взвизгнув судорожно прикрываясь ладошками прыснула за грузовик.