Бойня
Шрифт:
— Мы не поменяем правила, пока ты поставляешь нам материал. — Скрестил руки на груди громила. — Операторы всегда исполняют контракты. Ты это знаешь.
— Именно это знание и удерживает нас на одной стороне поля, Мрак. — Медленно кивнул, продолжая любоваться тонкими линиями фигурки Финк. — Три года назад звери решили переиграть договор. А вы… Вы всегда были… оплотом стабильности. Почти, как Легион. И никогда без веской причины не били союзникам в спину. Мне нужен ферзь, Мрак. Как никогда нужна сильная фигура, на которую я могу положиться. Но сейчас я не отказался бы и от пешки. Маленькой глупой пешки, считающей,
На лице громилы зазмеилась понимающая ухмылка.
— Ты, ведь, сейчас говоришь не о страшиле, что у Мэла сидит, так? — Пророкотал он и повернулся к выходу. — Смотри, Джебедайя, не обожгись. Сучка слишком своенравная. Не хочу, чтобы ты потом говорил, что я тебя не предупреждал.
— Я еще ничего не решил, Мрак, — подняв глаза на оператора, лениво проронил толстяк. — Может, в конце действительно будет бочка со щелочью. Или пилорама. Или пара грузовиков и стальной трос. А может, просто пуля в затылок. В конце концов, у меня не одна пешка.
— Понимаю, кивнул великан, — и, огладив бороду, двинулся к выходу. — Пойду, проверю, как идет строительство баррикад.
Дождавшись, пока за Оператором закроется дверь, Финк устало покачал головой и сжал пальцы. Тонкая, заказанная у лучших мастеров-ювелиров Сити фигурка жалобно хрустнула и осыпалась на пол пригоршней мелких осколков бесценной мамонтовой кости. Черное. Белое. Шахматы жестоки, и иногда, чтобы выиграть партию, приходится пожертвовать ферзем. Мрак глуп. Как ни учи потомка тупых вояк, как не вбивай в его голову самые простые, казалось бы, вещи, из него, всё равно, вырастет обычный солдат. Особенно, если его учат другие солдаты. Скоро игра подойдет к эндшпилю. Муть осядет. Маски спадут. Но как же болит сердце. Проклятый комок мяса уже второй день трепыхается где-то в горле и отдает болью в лопатке. Надо послать за Зэдом. Пусть посмотрит… может, подберет новый состав. Прикоснувшись к проходящему через всю правую сторону груди, прощупывающемуся даже через толстую ткань сюртука вздутию, Финк улыбнулся. Это всё жара. И волнение. Хотя, о чём ему волноваться. Игра давно просчитана. Да, короли не любят договариваться. Но кто сказал, что это невозможно?
****
Расположившийся у торчащей из степи, словно сломанный зуб, скалы аванпост являл собой достаточно жалкое зрелище. Наполовину обвалившиеся, щедро покрытые оспинами от попаданий осколков снарядов и копотью стены покосились, и казалось, были готовы обрушиться от малейшего дуновения ветра. Три длинных, щедро уделанных грязью бетонных коробки зияли проломами окон-бойниц и проваленными, грубо укрытыми жестяными листами на крыше. Несколько слепленных из кусков пластика и кровельного железа лачуг, самую большую из которых подпирали рассохшиеся, невесть как оказавшиеся в степи, деревянные балки, вызвали стойкое желание закопать неизвестного архитектора в неглубокой могиле. Наполовину занесенные песком и землей ворота, выглядели так, будто сквозь них проехал тяжелый танк. Впрочем, вполне возможно, что так оно и было.
— Срань, — ворчливо буркнула Ллойс, оторвав монокуляр от лица. Повернулась к Эвенко, внимательно разглядывающему разрушенные строения в огромный полевой бинокль, — нам обязательно туда переться?
— Обязательно. — Ответил за инженера
— И почему меня это не удивляет… — Тяжело вздохнула наемница и, почесав макушку, сплюнула под ноги. — Вот задницей чуяла, что там кто-нибудь заведется… Насосы, конечно, уперли, но сама скважина, ведь, осталась.
— Ты говорила, что уже здесь была. — Громко хрустнув суставами, инженер опустил громоздкую оптику и, бросив на наемницу короткий, буквально сочащийся подозрением взгляд, принялся задумчиво теребить куцую бородку. — Тогда, возможно, у нашей храброй воительницы есть предположения?
— Да какие предложения, — раздраженно спрятав монокуляр, Элеум нервно почесала предплечье и, облизав губы, покосилась в сторону поднимающихся над заброшенной базой легионеров дымов. — Валить надо. Как можно быстрее, пока не заметили. Не видишь, что ли… Там у них целая деревня. Лбов двести, не меньше…
— Больше… — Хмыкнул великан и, с громки лязгом приведя свое оружие в боевое положение, улыбнулся в тридцать два зуба. — Ты что, боишься?
— Тебе легко говорить. — Поморщилась наемница. — Тебя-то, максимум, запытают до смерти и сожрут…
— Ты слишком негативно настроена, — усмехнулся великан. — Надо быть позитивней.
— Что-то не получается… — Картинно вздохнула Элеум и, вытащив из кармана комбинезона потрескавшийся пластиковый футляр, вытряхнула в ладонь красноватую капсулу. — Сейчас попробую. — Ловко закинув пилюлю в рот, наемница мерно задвигала челюстями.
Сиротливо притулившаяся у колеса кара Кити, бросила на Элеум короткий, обеспокоенный взгляд и, тяжело вздохнув, принялась пристраивать плюшевого мишку в сооруженную из ремней портупеи и обрывков бинтов перевязь. Судя по виду, девушке явно полегчало. Её уже не тряс озноб, взгляд перестал блуждать, а на щеки вернулся слабый румянец. О случившейся ранее неприятности напоминали разве что залегшие под глазами тени, да нервная дрожь тискающих игрушку пальцев.
— Это винт? — Лениво поинтересовался Ставро, вольготно развалившись на сиденье машины. — Не поделишься?
— Легко. — Выщелкнув из пачки еще одну капсулу, наемница ловко перебросила её охотнику за головами. — Держи!
— Нет. — Пророкотал перехвативший руку охотника за головами на полпути гигант, смахнув дозу наркотика в пыль, растоптал ее сапогом. — Её эта дрянь почти не берет, она за ночь три таблетки сожрала. А у тебя от него почти сразу крышу сносит.
— Зеро. А тебе никогда не говорили, что ты грубый и скучный? — Задумчиво почесав переносицу, наемница повернулась к Кити. — А ты… Ты тоже меня осуждаешь, кисонька?
— Я? — Удивленно моргнула девушка, и в очередной раз, огладив приклад оружия, недоуменно посмотрела на Элеум. — Я… У тебя… Ребра болят… Ты сама утром жаловалась…
— Я? — Элеум зеркально повторила жест Кити. — Жаловалась?
— Ну… — Девушка смутилась. — Ты когда сапоги одевала, губы кусала…
— Ты меня пугаешь, кисонька, такое внимание к моей персоне, — глаза наемницы превратились в щелочки. — Не волнуйся. У меня нет зависимости — могу слезть с этой дряни в любой момент. Сотню раз уже так делала.