Бойня

Панасенко Дмитрий Сергеевич

— Как скажешь, милый, — прохрипела наемница и перекинула заточку в левую руку. — Как скажешь, — вторила она, и низко пригнувшись, рванулась вперед.

Во все стороны сыпанули искры, и Элеум вскрикнув, покатилась в пыли.

— Срань… — Рявкнул гладиатор, и бессильно заскрипев зубами с треском выпустил и тут же втянул когти.

— А ты прав… Не долго было… Пора заканчивать, да? — С трудом встав, прохрипела Ллойс и, со стоном вытащив из себя, отбросила в сторону вбитый под ребра по самую рукоять нож.

— Пожалуй, — улыбнулся Колючка.

— Тогда почему я ещё жива? — Слега ворчливо протянула Элеум и сплюнула под ноги кровавую слюну. — Долго мне ещё ждать? Сегодня удача на твоей стороне, сладенький. — Поглядев на обломленную заточку, Элеум

вздохнув, отшвырнула её под ноги ухмыляющемуся лидеру рейдеров и, сделав пару неверных шагов, со стоном опустилась на колено.

— Хорошие у тебя друзья. Готовы ради тебя сдохнуть… Безносая девчонка, например, чуть не выстрелила. — Ловко подбросив оставшийся нож в воздух, рейдер, поймал его за рукоять и осуждающе цокнул языком. — Но крашеный педик в шляпе вовремя сбил её с ног. Ты не слышишь её криков, потому что ей заткнули рот… — Покачав головой, бандит растянул губы в широкой улыбке. — Интересные у тебя овцы… Очень интересные, паучок. Знаешь, — обойдя кругом застывшую в коленопреклонённой позе наемницу, бандит хохотнул. — Они умрут медленно. Я, пожалуй, оставлю их себе. В знак памяти о том, как, возомнившая о себе, невесть что, сучка, решила потягаться с настоящим бойцом. В память того, что случается с теми, кто сошел с наших троп, в память того… — Не договорив, рейдер прыгнул, занося оружие для финального удара.

Раздался хруст.

— Меня зовут Дохлая, босс. — Сомкнув пальцы пробитой клинком ладони на рукояти ножа, Элеум рванула оружие на себя. — Но пауки… — секунду назад висящая плетью рука наемницы атакующей змеей метнулась вперед, блокировав запоздалый удар бандита, воткнулась костяшками ему в горло. — Чаще… — Вырвав оружие из на мгновение ослабевших пальцев Колючки, вскочившая на ноги наемница, крутанувшись вокруг своей оси, нанесла ему хлесткий удар в скулу. Проткнувший кисть, торчащий из тыльной стороны ладони клыком саблезубого кота клинок, с хрустом выбив несколько зубов, вошел бандиту в переносицу и, пробив стенку черепа, вышел из затылка окровавленным стальным клювом. — Меня называли… — С влажным треском провернув нож в ране, Ллойс с шипением вытянула его из руки и, отбросив в сторону, брезгливо отпихнула от себя падающее тело Колючки. — Рыжая чума… — Ну!?… — Окатив застывших в изумлении бандитов презрительным взглядом, Элеум хрипло расхохоталась и, сделав пару неверных шагов, выдернула из земли виброклинок.

— Кто следующий?! Кто, мать вашу, рискнет?

— Вот дерьмо, — чуть слышно выдохнул Зеро и, сделав осторожный шажок в сторону стоящей у мотоцикла женщины, принялся незаметно напрягать и расслаблять мышцы ног, разгоняя кровь по жилам.

****

Коротко глянув на обезглавленный труп девушки, чистильщик чуть заметно качнул головой. Жаль. Искренне жаль. Ну, почему еретики так упорны в своих убеждениях? Почему, милостивое Небо, почему? Аккуратно вытерев длинный и тонкий нож о рукав изорванного желтого плаща, монах медленно вышел на середину перекрестка. Его время почти пришло. Словно подтверждая мысли Берга за его спиной раздалось низкое утробное рычание.

— Выходи, — прошептал Конрад чуть слышно, прикрыв глаза, развернулся на звук. — Именем Его, выходи.

Жестяная крыша чуть скрежетнула, и на перекресток спрыгнуло чудовище. Огромная, под три метра в холке тварь чем-то напоминала вставшего на задние лапы, покрытого чешуей и костяными наростами волка. Вытянутая пасть щелкнула со звуком, будто захлопнули крышку сундука, и монстр, чуть склонив голову набок, с любопытством уставился на чистильщика.

— Именем Его, — чуть поклонился монах. И существо фыркнув, скребануло по земле когтистой лапой. — Волей Его. — Опустившись на четвереньки, зверь чуть слышно зарычал, оскалив десятисантиметровые клыки. — Его славой, — закончил монах. Чудовище прыгнуло.

Легко уйдя от клацнувших в сантиметре от лица челюстей, чистильщик, перепрыгнув выбившие из земли фонтан песка и щебня лапы, коротко ударил ножом. Острие клинка, чуть слышно звякнув о край костяной пластины, погрузилось в плоть по самую рукоять.

Чудовище коротко рыкнуло и попыталась достать Берга задними лапами, но чистильщик уже стоял в пяти метрах от твари. Посмотрев на сломанный у основания клинок, монах вздохнул. Он не питал иллюзий. Небо не ошибалось. Это его последний бой, последнее во славу Его дело. Таким, как он нет места в раю, но будь он проклят, если… хотя он уже проклят. При рождении. И не ему, рожденному мутантом и познавшему очищающий свет креста, оспаривать Его волю.

Большинство имплантатов сгорели в прошлом столкновении. Они смогли отвести от него удар электричества, но теперь он каждой мышцей чувствовал зашитый в нем, тянущий к земле тяжелым грузом мертвый металл. Заменяющие лобные доли процессоры сбоили, и обсчет вероятностей шел слишком медленно, чтобы полагаться на предложенные варианты. Биомеханическое сердце билось, словно пойманная в клетку птица, каждым ударом сигнализирую хозяину о том, что уже исчерпало весь свой ресурс и, если он не выйдет из боевого режима, то работать ему осталось считанные минуты. Спрятанные в кончиках пальцев иглы с нервнопаралитическим ядом кололи кости перегретым металлом и упорно не хотели выдвигаться. Берг не жалел. И не боялся. Небу чужды сожаления, а проводнику Его воли, тем более. Он не позволит сомнениям испортить его последние минуты. Никогда.

Тварь опять заворчала и приготовилась к прыжку.

— Ты ведь, умрешь. Ты знаешь? — Неожиданно для самого себя спросил монах. — Он хочет твоей смерти.

— Твой Бог? — Неожиданно отозвалось существо. — Твой Бог хочет, чтобы я умерла? — Голос монстра был низкий и хриплый, слова звучали, словно лай простуженного пса, но речь была удивительно внятной.

— Так сказало Небо, — слегка неуверенно кивнул чистильщик после долгой паузы.

— Небо? — Хрипло захохотала тварь, и снова встав на задние лапы, подцепила когтями охватывающий могучую шею ошейник. — Думаешь, я об этом просила? Думаешь, хотела, чтобы меня кормили человечиной? Думаешь мне так нравится убивать? Я бы с удовольствием разорвала их всех! Тех, кто сделал меня такой, тех, кто надел на меня это. — Снова опустившись на четвереньки, монстр испустил прозвучавший совсем по-человечески вздох. — Ты знаешь, каково это, монах? Спать большую часть жизни, жрать, не выходя из сна, гадить под себя и просыпаться только для того, чтобы устроить очередную бойню. Я не могу снять поводок — в нем бомба. А еще в нем иглы с гормонами и стимуляторами. Я сейчас еле сдерживаюсь, святоша, звуки, которых ты даже не можешь слышать, сводят меня с ума, и больше всего на свете мне хочется выпустить тебе кишки, но ты первый человек, кто заговорил со мной за последние пять лет. Прошу тебя, святоша, уйди. И тогда проживешь чуть подольше. Сделаешь это для своего Неба, монах. Уйди. И живи дальше.

— Ты — зло. — Упрямо склонил голову Берг. Брови монаха сдвинулись к переносице.

— Я просто хочу жить, — рявкнуло существо и, подцепив когтем торчащий из бронированного бока осколок клинка с рычанием отбросило его в сторону. — Я стала такой, потому что не вовремя открыла рот. Решила возражать боссу. При всех. Начала говорить, что причастия красным мясом изжили себя. Что достаточно получить первичную прививку… И вот, — монстр оскалился и, разведя лапы, выпятил грудь. — Теперь я такая. Я была беременна, монах. Беременна, когда они стали меня кормить… Впихивать в меня эту дрянь килограммами. Ты знаешь, каково это — сожрать собственного не родившегося ребенка, святоша? Где тогда было твое Небо? Почему я тогда не сдохла?!

— Я… — Берг опустил глаза и принялся разглядывать собственные ладони. — Я… — Губы Конрада изогнулись в гримасе отвращения и жалости. Подняв на монстра глаза, чистильщик озадаченно моргнул… — Я не знаю…

— Когда-то я была фермершей, монах. Простой фермершей. Растила овец. А потом пришли они и дали мне выбор: либо я убиваю свою семью, либо с меня сдирают кожу и кидают в бочку со щелоком. Я выбрала. И теперь меня зовут Сайла — Кровавая сестренка… Но мы заболтались, святоша, пора заканчивать.