Бойня
Шрифт:
Капитан зашагал дальше по вагону, неожиданно увидел жену президента, в одиночестве сидящую на дальней скамейке, и подошел к ней.
— Как дела, Анна?
— Он сказал, что расстанется со мной, как только мы въедем в Мексику. Марина ему все рассказала. Он также знает и о вашем романе, но его это не особо обеспокоило. Ты ему нравишься, — и женщина отвернулась, якобы не в состоянии справиться с нахлынувшими чувствами.
— Жаль, что все так получилось. На моем месте настоящий джентльмен стал бы, наверное, рассыпаться в извинениях…
— А
— Правду говорят. Ну да ничего, выжил, хотя до сих пор трудно ходить, — добавил он с улыбкой.
— Пусть хранит тебя Господь, капитан. Фрост пожал протянутую ему руку — Анна до конца играла роль невинной женщины, падшей волею судьбы, и спросил ее:
— Могу я дать тебе один совет? Ты когда-то вбила себе в голову, что способна только силой затащить мужчину в постель. Лучше бы ты всегда оставалась такой, как есть на самом деле. Вот как сейчас.
Хэнк церемонно поклонился ей и вышел из вагона. Уцепившись за лестницу, ведущую наверх, он вскарабкался на крышу, морщась от боли внизу живота. Там лежали два морских пехотинца, направив винтовки в обе стороны, в полной готовности отразить предстоящее нападение. Когда Фрост осторожно приблизился к ним, стараясь не свалиться с ходящей ходуном под ногами крыши, один из них повернулся и крикнул:
— Доброе утро, сэр! Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, капрал, уже ничего, — взглянул на его нашивки Хэнк. — Противника не видно? — решил он переменить тему разговора.
— Нет, сэр, но мы ожидаем, что он может в любую минуту появиться вон из тех джунглей, — показал тот на густые заросли, тянущиеся в ста ярдах по обеим сторонам железной дороги.
— Еще час — и мы будем в горах, — посмотрел на циферблат капитан. — Там, думаю, на нас будет труднее неожиданно напасть, ведь деревьев уже не будет.
Кивнув бойцам на прощание, он перебрался на тендер, перелез через заготовленные дрова и запрыгнул в кабину машиниста.
Пирлблоссом от неожиданности вздрогнул и схватился за пистолет, но, узнав Хэнка, вздохнул с облегчением.
— Как дела, капитан?
Тот улыбнулся и похлопал его по плечу.
— Спасибо, что спас меня вчера. Никогда не забуду…
— Ты же теперь знаешь, что я работаю на ЦРУ, так что не стоит благодарности. Когда я услышал, как ты орешь благим матом… Нет, я уже не мог это терпеть. А ты молодец, держался несколько часов.
— Да, и чуть не потерял кое-что, — горько усмехнулся Фрост, — наблюдая за начинающим редеть лесом.
— Ладно, все кончилось — и слава Богу, — решил завершить Пирлблоссом тяготивший обоих разговор. — Я рад, что ты выздоровел. Когда ожидать гостей?
— Я смотрел карту, на ней обозначен каньон длиной миль десять-двенадцать, который начинается сразу в горах, а заканчивается в Мексике. Утром бандитам не удалось догнать нас, хотя я чувствую, что они совсем близко, значит, надо быть готовыми к встрече с ними в каньоне. Думаю, что и Коммачо знает, где мы находимся. Он может
— А что, если разобрать сзади рельсы?
— Нельзя. Две причины: первая — если нас захватят террористы, то президента сможет освободить только Коммачо. Не забывай, что наша основная задача — сохранение жизни Агилара-Гарсиа. Меня-то точно убьют, будь то террористы или солдаты генерала, но, по крайней мере, если мы сперва столкнемся с Коммачо, он хоть сохранит жизнь тебе, Нифкавицу, посольским…
— А какая вторая причина? — спросил Пирлблоссом.
— Хотя генерал и гонится за нами, но он все-таки “наш” и мне страшно не хотелось бы ввязываться с его людьми в бой. Если Коммачо не станет, то Монте-Асуль не продержится и нескольких дней, снова начнется бойня, потечет кровь стариков, женщин, детей. Сам понимаешь.
— Да, — печально согласился тот. — Как ты думаешь, мы правильно поступили? Мне ведь приказали в Компании — “помоги вывезти президента!” А что случится с теми, кто остался?
Фрост задумчиво посмотрел на рельсы, бегущие под колеса, состав набрал приличную скорость, чтобы не дать террористам времени обойти поезд и не разобрать железнодорожную ветку впереди.
— Ты знаешь, я уже давно потерял надежду понять что-нибудь в политике. Был во Вьетнаме?
— Был, и как ни стараюсь, не могу его забыть…
— Лучше не скажешь, — грустно пробормотал Хэнк. Утро перешло в день и, когда солнце уже стояло высоко в небе, тропический лес закончился и начался подъем в горы. Чтобы сохранить хоть какую-то скорость и поддержать максимальное давление в котле, пришлось сжечь все дрова. Фрост оставил Пирлблоссома, как более опытного машиниста, в кабине, а сам пробрался в вагоны и приказал разламывать все деревянное, что они найдут и бросать обломки в тендер. В ход пошли скамейки, полки, даже ящики, в которых были боеприпасы. Капитану пришлось раздать высвободившееся оружие всем, кто мог его держать, при иллюзорном предположении, что теперь все пассажиры — его союзники. Он прошел через вагон, в котором его пытали, и содрогнулся от ужасных воспоминаний.
Марина работала вместе со всеми, передавая по цепочке обломки стульев, дверей и упаковочных ящиков. Увидев Фроста, она подозвала его.
— Как ты думаешь, мы прорвемся?
— Я должен идти в кабину, мы скоро подъедем к каньону. Если свершится чудо, и мы достигнем его конца, то можно будет считать, что спаслись. Хотя и там нас может достать Коммачо… Не знаю, что тебе сказать. Самое главное — когда начнется бой, оставайся рядом с отцом и Нифкавицем. Можешь стрелять из пистолета?
— Приходилось когда-то стрелять из охотничьего ружья…