Бойня
Шрифт:
— Закройся! закройся! Пьяндыга несчастный! Ты будешь здесь вечно навозные тачки катать! В 17-м кавалерийском! Из-за своих подвигов до самой смерти здесь будешь! Горе луковое!.. Так и подохнешь, таская дерьмо! И нечего тут распинаться!
Это Керибен оборвал его излияния. Мы продвигались медленно, то направо, то налево, то напрямик, раз за разом увязая в грязи в канавах и рытвинах, тяжело дыша, спотыкаясь.
Мы шли мимо каких-то построек, мимо бесконечного ряда невысоких оград... настоящий лабиринт! Потом нас снова атаковали лошади, вдруг возникшие из тьмы... Они выскочили прямо на нас... Затем окружили нас... Они пронеслись, как смерч... и снова ускакали в ночь... Они быстро
Мы снова пошли по центральной дороге, выложенной громадными булыжниками, просто ужасными, с ассенизационными бочками на обочинах, невероятной величины бочками с пенящимся дерьмом, длинный нескончаемый ряд, с вытекающим из них говном...
В самом конце дороги находилось то, что мы искали, — громадная дверь, общая для двух конюшен.., Снаружи можно было рассмотреть кое-что из того, что находилось внутри... деревянные перекладины... тусклый свет с потолка... верхние галереи, побеленные известью... Мы растянулись цепочкой под окнами... встали как можно ближе к стене... Сверху текла лошадиная моча... это был не дождь... каска
544
дом, моча со всех этажей... Она стекала бурными потоками. Чтобы я не пытался увернуться от душа, эти сволочи подтолкнули меня несколько раз под эту купель... Они хотели, чтобы меня промочило как следует, чтобы это было моим настоящим крещением. Под каждым окном со всех этажей били настоящие фонтаны мочи... Все это стекало вниз бурными всплесками, брызги от которых летели во все стороны... как от порывов ветра.
Это была плотная завеса, которую пришлось преодолевать прыжками... В конце концов мы все-таки добрались до этой конюшни... той, где должен был дежурить упомянутый Л'Арсиль...
Все разом мы дружно навалились на дверь, на громадную створку. «Раз, два, взяли!» Она подалась... мы ворвались внутрь. И вот мы уже под сводами конюшни в поисках сухого места, шмыгающие носами, фыркающие... вся наша компания. Наконец-то! Мы прибыли! Уже легче! Ламбеллюш отдавал приказания. Но его не было слышно из-за жуткого грохота. По всей конюшне лошади в ярости били копытами. Казалось, что все пришло в движение: деревянные перекладины, перегородки, упряжь. Все хозяйство разбушевалось. И к тому же не было видно ни зги. И в этой темноте грозное неистовство животных. Керибен испускает клич, которого я никогда раньше не слышал, какой-то протяжный вой, носовой стон, который тем не менее слышен в этом грохоте.
— Уээ! Уээээ!
Кто-то откликается из темноты... Какой-то тип приближается... Пробирается, хромая. Ковыляет еле-еле. Вот наконец и он, вооруженный вилами... Он наставляет на нас свой фонарь... Он очень недоволен...
— Чего там такое? Чего вам нужно?
Вблизи это выглядит громадной кучей лохмотьев, одни напялены на другие. И где-то внутри завернут человечек, ворчащий, злой... он продвигается вперед по мосткам, погребенный под своими накидками. Его головы совсем не видно, до такой степени, что даже глаз не различить, воротник доходит ему до бровей... Для выпускания пара и размышлений ему остается один маленький переход. Ничуть не лучше, когда он начинает говорить. Тут же сыплются ругательства, разносятся эхом.
— Чего там такое? Чего там такое? — повторяет он.
— Да ты можешь побыстрей шевелиться, господи боже, деревенщина, конский сторож, когда люди приходят?!
Сел н н
545
— Люди? Это люди? Ах! Скажи на милость! И это он мне говорит! Мне, солдату восьмого класса! Этот нахал! Мне, потерявшему еще двух этой
Ламбеллюш объяснил, что все совсем не так, что Ле Мейо исчез!
— Он смылся! Смылся! Как мои кобылы, эти призвезденные клячи! Хер вы его теперь увидите! Он пошел хлебнуть! И уж никак не воды из поилки! Ясное дело, нет! Это уж точно нет! В такое время он нажирается вина до потери сознания! Уж я-то его вкус знаю!
Он покатывался со смеху, он надрывался в глубине своих пелерин, такими идиотами он нас считал.
Но тут он снова вспомнил о своих неприятностях.
— Зефирина и Птифур... Вылетели, как пердеж, мой милый! Фьють! Оглянуться не успел! Уф/Ъети, сволочь! сколько я схлопотал на свою задницу? «Тридцать и восемь!»2 это уж как пить дать! Кто мне их скостит, придурки? Никто! Господи помилуй! Никто! Все на мою голову! Железно! Никого, кто побежал бы за моими клячами! Никого! Ну а за каким хреном вы сюда приперлись? Окончательно меня достать!
— Ты не очень-то любезен, Л'Арсиль, — ответил тот из наших, которого звали Керибен. — Ты не очень-то любезен... но сейчас ты у меня состроишь другую рожу... Твои лошадки, они выскочили недавно...они поскакали в поле... Мы видели, как они выбегали за ворота... Птифур курил сигару...
— Да вы шутники, как я погляжу... Видели бы вы этот цирк... может, вам и не до смеха было бы... Два недоуздка они порвали... Еще уздечку! и потом мой новехонький фонарь раскокали! На три части! Привет! Свихнуться можно! Эта сволочь задела его ногой и взбеленилась! Одним махом выпустила фонтан дерьма выше крыши! Скажи-ка! Черт возьми! ШандарахЮпа падает на меня сверху! Я в ужасе! Эта красотка мне так врезала! Цирк! Она бесится! Фыркает! пе
1 Пятнашка (солд. жаргон) — 15 суток без увольнения.
2 30 суток без увольнения, в том числе 8 гауптвахты (солд.жаргон).
репрыгивает! В загородку к Ребусу! жеребцу кузнеца! История! А тот и так уже психует! Ах! Ну, я вам скажу! разгром! Подойдешь — считай, ты покойник! Бьют так, конюшню в щепки могут разнести! Ах! сынок! Эти искры! Мостовая? в огне! Все кончено! Я иду искать фонарь. Я говорю себе: Они уже смертельно устали! У них уже ноги еле волочатся! Он смирится, Ребус. Он уже никакой! У таких здоровяков всегда растяжение сухожилия! Такую тушу выдерживать! такие телеса! Я говорю себе: Л'Арсиль, твоя взяла! Собирай узелок на губу! Я остаюсь там стоять! Вот придурок! Ты подумай, эта кляча, она меня приложила! Первый удар! Лечу вверх тормашками! Жопу как молнией пронзило! Мой милый! пустячок! у меня в голове помутилось! Бьет снова, но слава богу, приходится на дверной косяк! Она мне дубовое бревно, такой толщины, как вот это, расколола! того и гляди, всю конюшню разнесет! сынок! Мою пилотку как ветром сдуло! Рассказать, не поверите, как я жив остался! Он слегка задумался.
— Ну погоди, пусть только эта отрава вернется! Я ей ноздри наизнанку выверну! Я ее пришибу!
— Ну и получишь двадцать лет...
— Эта мразь хотела меня убить!
— Л'Арсиль, вы пьяны!
— Я пьяный? пьяный с чего? Пьяный я был бы, прошу прощенья, если бы не сдерживал свой гнев! Вот тогда ты мог бы говорить, что это от пьянства! Разрази меня гром, если бы я не сдерживал свой гнев! Если бы я здесь метал громы и молнии!., тут бы был вулкан в этой чертовой конуре, если бы я не сдерживал свой гнев! Если бы вы посмотрели получше, чертово слепое мужичье! подонки!