Бойся своих желаний
Шрифт:
Сафронов покупает убыточные предприятия и фирмы, банкротит окончательно, распродает по частям. И далеко не все владельцы с этим согласны. Кто-то даже шагнул из окна своего офиса.
Нахожу одно фото, где Вадим снят на закрытом судебном заседании. Он за решеткой. Лицо непроницаемо.
После оправдания за недоказанностью, он сорвался, не иначе.
Этому сломал руку в баре, тому нос. Разборки в подпольном борделе, избиение журналиста, разбитые машины, ущербы различным заведениям. После освобождения у Вадима был очень сложный период длиною почти в год.
Всхлипываю
К моему заказу догадливая девушка добавляет высокий стакан и ведерко со льдом. Когда я киваю, быстро смешивает отвертку и удаляется.
Половину осушаю махом, морщась от непривычной крепости. Но я уверена, что вино точно бы не помогло мне справиться с новостями. Приговорив коктейль недолго думаю и заказываю еще один.
С ненавистью посматриваю на внедорожник под окном. Леша точно не позволит мне сбежать. Да и куда бежать??? Домой? А если Вадим разозлится? Что он может сделать когда зол, я уже видела.
Просидев в ресторане еще два часа, оплачиваю счет и на негнущихся ногах иду к внедорожнику. Предупредительный и веселый Леша открывает для меня дверь и помогает забраться внутрь. Я настолько взвинчена, что алкоголь в моей крови просто сгорел, практически не оказав никакого действия.
– Домой? – он осведомляется с улыбочкой. Мне же хочется ему вмазать. Он что не знает, к кому меня везет? На кого работает? К чему это хорошее настроение?
– Домой, – отворачиваюсь к окну и тихо выдыхаю. На встречу с Вадимом нужно как-то настроиться. Как я вообще смогу ему в глаза посмотреть? Как сдержаться от вопросов, которые так и рвутся изнутри?
В квартире долго развешиваю вещи, потеснив костюмы Вадима. Отрываю этикетки, расставляю обувь, сумочки, раскладываю часы и украшения.
Собственную одежду снимаю и убираю обратно в чемодан. Светину в пакет, чтобы отдать при встрече. На себя одеваю комплект дорогого кружевного белья и легкое домашнее платье.
Опять брожу по пустой квартире, включая и выключая свет в комнатах. Мне отчаянно хочется заняться хоть чем-нибудь, что отвлечет. Я даже просматриваю в телефоне домашку по предметам, но все учебники остались в общежитии, так что заняться ей вплотную невозможно.
Надо будет попросить Алексея свозить меня завтра в общежитие, чтобы забрать остальные вещи. Или есть смысл подождать? Кто знает, возможно Вадиму хватит и одних выходных наедине с провинциалкой.
Он явно ошибся в своем выборе вчера. Я не его типаж.
Не придумав ничего лучше отправляюсь на кухню, где занимаюсь приготовлением несложного ужина. Тушеная курица, картофельное пюре. Смешиваю овощной салат с оливковым маслом и гранатовым соусом.
Год назад у меня получилось скопить денег, плюс родители добавили, и я с двоюродной сестрой отправилась в Турцию по горящей путевке. Этот отдых оставил во мне неизгладимое впечатление. Море, пляж, пальмы. И вкус граната на губах. Домой я привезла две бутылки такого соуса. И у Вадима он в холодильнике тоже оказался.
Поковыряв
– Привет, – мужской голос прерывает поток роящихся у меня в голове мыслей и Вадим хлопает входной дверью.
– Привет, – на инстинктах отступаю, – как дела?
– Устал, – удовлетворенный взгляд Вадима скользит по мне. В руках у него небольшая коробка. Мужчина проходит в гостиную и садится на диван, разложив руки по спинке, – Леша сказал, ты съездила за покупками, а потом налакалась в ресторане в одиночку.
– Компанию не нашла, – маленькими шажочками подхожу ближе к Вадиму. Застываю метрах в двух от него.
– И чего пила? Денег на карте оказалось мало? Или платье любимое из-под носа увели? – На губах начинает играть легкая улыбка. Издевается, сволочь.
– Погуглила твою личность, – утыкаю кулаками в поясницу, чтобы дрожащие ладони, висящие вдоль тела меня не выдали.
– Понятно, – он роняет коробку из ладони на сидушку дивана и кладет голову на подушку. Взгляд устремлен в потолок, – хочешь что-нибудь спросить?
– Это ты их убил? – вырывается из меня. Впериваюсь в него взглядом, пытаясь хоть что-то считать по лицу. Даже подхожу ближе.
– Ты сейчас, как следователь по особо важным, на меня смотришь, – он поднимает голову и сгибает руку в локте. Ладонью упирается в щеку. На лице скука и никаких тебе признаков вины, отчаяния или злости.
– И? – настаиваю я.
– Вообще-то меня оправдали.
– За недоказанностью, – парирую я, начиная ходить туда-сюда, мельтеша перед Вадимом.
– Ты еще удивись, как меня отпустили, – в его голосе прорезается сарказм.
– Деньги, – я застываю перед ним и жму плечами, – все и всех можно купить. А судя по тому, сколько ты сколотил на разоренных тобой людях, то вообще ничего удивительного я не вижу.
– Настя, ты еще и дома пила? – Вадим хмыкает, – не стесняйся говорить правду. Мне достался тихий алкаш?
– Не пила, – вспыхиваю я. Дышать становится все тяжелее, – почему ты уходишь от ответа? Почему не можешь сказать прямо?
– А ты поверишь? – уголок его губ презрительно дергается вверх.
– Смотря что ты скажешь, – отвечаю тихо.
– Я их не убивал.
– Конечно, – дальше меня несет, – но такие как ты своими руками ничего не делают. Это мог быть заказ.
– Боже, один в один как Викентий Вячеславович Старовойтов, – он опять кладет затылок на мягкую спинку дивана и качает головой, – даже интонации похожи. Обвиняющие такие. Вы случаем не родственники?
– Ты знаешь, кто мои родственники, – на этот раз я презрительно усмехаюсь, – уверена, ты вообще все обо мне знаешь.
– Знаю, – не отрицает Вадим, – папа лесничий, мама воспитательница в детском саду. Ты у нас студентка, которая поступила на бюджет, но постоянно подрабатывает официанткой в студенческой забегаловке, чтобы не тянуть из родителей деньги. С парнями почти не встречаешься, ведешь себя примерно.