Бойся своих желаний
Шрифт:
– Дэнтейн! – услышал я знакомый голос и похолодел.
Штефан вышел из того же духана, что и я минутой раньше. И он точно знал, что меня там не было. И как отбрехиваться? Я натянул улыбку.
– Привет, ты как тут, как все закончилось в крепости? А то мне… – начал я заговаривать ему зубы.
– Погоди, Дэн, я знаю, что ты странник, нам надо поговорить, – прервал он меня.
«Хорошие» новости. А я думал, тут про нас не знают.
– Ты о чем, приятель? – решил я проверить его.
– Я тоже был странником из «Кроличьей норы», – тихо сказал он. – Нет, о нас… то есть о вас тут не знают.
И он отвел меня в тихий парк, где мы устроились у фонтана, чтобы плеск воды заглушил разговор.
– Я попал в бар в тысяча девятьсот двадцать втором году, – тихо заговорил он, когда убедился, что вокруг никого нет.
У меня отвисла челюсть и появилась куча вопросов. Но Штефан продолжил и я решил не перебивать.
– Меня действительно зовут Штефан Руфу, я из Бухареста. И в баре провел около четырех лет. Я выполнял задания, как и было велено, и особо ни во что больше не лез. В то время этот мир назывался Селион и тут жили только люди. А вампиры и прочие появились из-за катастрофы. И так я тут и застрял.
Кажется, рассказывать он не умел. Вернее, не умел донести мысль. Что же, придется спрашивать – ответы мне жизненно необходимы. А он даже лучше библиотеки сейчас. Но Штефан, видимо, понял, что я ничего не понял и продолжил.
– Прости, я не лучший сказитель. Я это все вот, к чему. Уже когда я появился в баре, там были мужички… ну и барышни, которые выполняли распоряжения хозяина больше десяти лет. И где-то за год до случившегося они начали говорить, что что-то в мирах не то. Ну, что враги наши стали сильнее и злее. И те, кто говорил громче всех, изгонялись из бара. В основном те, кто наводил панику. А потом мы с товарищами попали сюда с очередным поручением. – Штефан перевел дыхание и еще раз на всякий случай оглянулся. – Это был страшный бой. Мы дрались с каким-то огромным чудовищем и проиграли. Многие погибли, а те кто выжил, увидели надпись: «Миссия прова»…
Мимо уха свистнуло и под ключицей Штефана появилась стрела. Серебряная. Я тут же повалил нас на землю. И услышал свист еще одной стрелы. Вокруг сразу поднялся шум – женщины закричали, раздался рожок местного полицейского. Я оглянулся и почти не удивился, когда увидел красное имя «Ивор Крейн», удаляющееся вглубь парка. Разумеется, гнаться за ним не стал – он все еще намного сильнее. К тому же солнце сделало меня слабым.
– С…секта… пы…пыт…тается… – с трудом выдавливал из себя Штефан, а я вливал в него свои силы, но понимал, что стрела попала в подключичную артерию. Если вытащу, он истечет кровью. Оставлю – она его сожжет. Все, что я сейчас мог, это дать ему сил сказать еще хоть что-то. – Пытается захва…тить власть. Если… да, то… будет… еще… одна… катас…с…т…
– Катастрофа, – тяжело закончил я за него шепотом и потянулся закрыть глаза. Но тело бывшего странника рассыпалось прахом.
Несколько секунд я сидел, бездумно глядя в одну точку, пока не услышал шаги. Нет, отвечать на вопросы я определенно не собирался. Не сейчас, у меня самого их слишком много. Да и что я скажу? А придумывать очередную ложь сейчас был не в состоянии. Потому поднялся и переместился в самую дальнюю из видимых теней, а оттуда побежал вглубь города и затерялся среди домов. В голове звенело. Я не понимал, почему
– Ну теперь я точно не уйду по собственной воле, – пробормотал я и дернул на себя дверь бара.
– С возвращением, – напряженно приветствовал Бармен.
Я оглянулся на дверь, но цифры не изменились, что не удивительно.
– Поговорим, – сказал я и сел на стул, глядя в глаза бородачу.
Он кивнул и протянул влажное полотенце. И только сейчас я заметил на себе кровь. Темную кровь Штефана. Бедняга. Он столько сделал и так глупо ушел. Но надо собраться с мыслями.
Из рассказа Штефана я понял, что сейчас начинается тоже, что и перед прошлым катаклизмом. Наплыв новичков в баре наверняка связан именно с ним, а не только с тем неудачным рейдом.
Да-да, я об этом – как раз в дверь вошла еще один бедолага. Я лишь мельком глянул на девушку в солнечных очках на пол лица и деловом костюме и вернулся к размышлениям.
И если мы допустим победу подобных чудовищ, тоже увидим надпись о провале и останемся в том мире, где будем на тот момент. Интересно, что случилось с теми, кто в это время оставался в баре? И да, я понимал, почему тогда Штефан и его современники не задавали вопросов – вряд ли в бар затягивало много образованных людей, больше работяг, а они привыкли делать, а не думать. Потому и Бармен был для них хозяином, а не просто Васей. Но пауза затянулась. Впрочем, Бармен пока занят новенькой.
– Ты притащил нас всех, чтобы мы что-то сделали, кого-то победили. Для тебя. Но не говоришь, кого, как и каковы будут последствия, – начал я тихо, когда дама ушла, выдав напоследок «безобразие». – Мы не безграмотные болваны начала двадцатого века, нас учили думать. Если тебе нужна помощь, попроси. Мы что-то придумаем. Или ты считаешь, что мы способны только исполнять?
– Думаю, ты уже кое-что заметил, Денис. Да, сейчас у вас другой век, но люди те же, – тоже тихо и как никогда серьезно ответил Бармен. – Очень немногие готовы к сложным решениям. Им проще исполнять. Развлекаться.
– А если указать им путь и дать мотивацию? – прищурился я. – События в мирах отражаются на Земле. Так если сказать, все постараются.
– Не все. Кто-то пожелает сгореть ей в огне, – парировал бородач.
Пришлось признать его правоту – тут могут быть озлобленные ребята из тех, кто настолько не хочет домой. А память подкинула разные книги и фильмы, где судьба мира решалась, когда находился хотя бы один, кому было не все равно. Но сейчас такой не один, я не сомневался.
– Но шанс тем, кто хочет помочь, ты дать можешь? – спросил я.
– Могу. Но рассказать всего не могу. Я связан договором, – пояснил он буднично в ответ на возмущение у меня на лице.
– Расскажи, что можешь. Договором с кем?
– С кем не скажу – часть договора. Вам надо победить, как ты назвал его в самом начале, злое зло в каждом из миров. Кто это и зачем им это – я сказать не могу.
– Хорошо. Тогда зачем ты мешаешь? Не даешь обсуждать, вытягиваешь из миров, возвращаешь домой, запираешь в мирах?
– Так я делаю только с теми, кто собирается устроить бунт. Или саботаж. Еще с теми, кто готов перейти на сторону врага.