Бойся своих желаний
Шрифт:
Надо сказать, что члены группы «Битлз» также не оставили явление девочек незамеченным. И, хоть одежда на обеих сидела ужасно, их бьющая через край юность и красота образовали вокруг каждой некое сияние, вроде бы ореол. А смущение и неловкость, которые испытывали девочки (обе они покраснели ужасно), придавали им дополнительный шарм. Словом, их девичья нетронутая краса ни в какое сравнение не шла с заученным любезным профессионализмом холодных официанток, дважды профессионалок: в стукаческих и в любовных делах. И если подавальщиц в невидимых погонах битлы без стеснения уже лапали между делом за попы и ноги (те только хихикали), то с юными
Васнецов – недаром фронтовик, морской пехотинец! – пришел в себя довольно быстро. На явление девчонок надо было как-то реагировать – но как? Выгонять из столовой на глазах музыкантов? Устроить разнос? Взять под арест? Его мозг, как быстродействующая электронно-вычислительная машина, просчитывал варианты. И тут он не разумом, а тем, чего начисто счетная машина лишена, – чутьем, отцовской интуицией – понял, чего хотят и добиваются его девочки. В самом деле: прозвучит, конечно, если они небрежно бросят друзьям-подругам: «А я битлам хлеб-соль подносила!» Но намного более железно (или как там они теперь говорят, в «кайф»?) сказать: «А я с Маккартни и Ленноном чай пила!» И когда Петр Ильич понял чистые мотивы девочек, он совершил то, что не было предусмотрено никаким планом операции: представил их объектам вербовки! Причем он обратился к музыкантам так:
– Позвольте, мои дорогие друзья, познакомить вас с моими дочерьми: Наталья (или Ната) и Нина. Обе настолько любят ваше творчество, что специально сбежали сюда из Москвы, чтобы повидаться с вами. Видите, даже официантские наряды похитили, чтобы еще раз с вами встретиться, я-то им запретил.
Для простоты объяснений Васнецов и Нину возвел в ранг своей дочурки – за что удостоился от нее удивленной и благодарной улыбки. Очень она зауважала «дядю Петю».
Битлам понравилось и даже растрогало то, как генерал представил девочек. Как?! Их знают и любят в советской стране, на этой дикой территории, помеченной девственно белым цветом на картах гастролей! У них есть поклонницы даже там, где ни одной композиции ансамбля не прозвучало в эфире радио и/или телевидения, где не напечатано ни одного их легального диска!
Галантный Пол вскочил, с чувством пожал обеим девушкам руки, а затем выдвинул из-под стола два стула. (Пустые стулья были оставлены в столовой не без умысла, однако предназначались, согласно плану, совсем для других персонажей – податливых официанток.)
– Прошу вас! – мистер Маккартни жестом пригласил девчонок садиться. – Генерал, почему вы скрывали от нас сие чудо?
Васнецов отвечал без обиняков:
– Да потому я девочек от вас утаил, что известно, какая о вас слава идет: плейбои, пишет о битлах буржуазная пресса, вы все – растленные плейбои!
Музыканты заржали, а «дочки» васнецовские покраснели, совсем уже как маков цвет. К их собственному удивлению, они прекрасно понимали английский, особенно в папином исполнении. Да и говор битлов, стоит только приноровиться, становился понятен: огромный сэнкс любимой преподавательнице, молодой репетиторше Эльмире Федоровне, вдолбила им все-таки инглиш!
– Не хотите ли вина, мадмуазель?
Васнецов ответил за «дочерей»:
– Нет, что вы, девочки не пьют.
– Тогда что им налить, генерал?
– Вот этот напиток, он называется «квас», русский народ пьет его с древних времен, великолепно утоляет
– Я хочу провозгласить тост за наших дорогих гостей, за мир во всем мире и за английско-советскую дружбу… – начал Васнецов.
– …и за любовь, – тихо дополнил Ринго. Он не отрываясь смотрел на Наташу, которая сидела напротив него.
«Боже мой, я никогда не видел таких девочек, мы переспали со всем Ливерпулем и с половиной Англии, и я женат, давно и безнадежно, но ты… Твои голубые глаза и тонкие черты поразили меня в самое сердце. Боже, как ты юна и прекрасна! Как бы хотел я быть с тобой! Сегодня и навсегда. Ах, почему ты русская и мы так далеки друг от друга?!»
А этот гад, ловелас и дамский угодник Макка без видимого труда и довольно ловко усадил рядом с собой Нину. И Наталья столь же непринужденно оказалась подле Джона…
Да, явление девочек никого за столом и около него не оставило равнодушным, но всех – в разной степени и по разным причинам. У Васнецова, к примеру, на минуту заледенело сердце. Начиналось то, от чего предостерегал Васнецова лично Леонид Ильич во вчерашнем телефонном разговоре по спецсвязи: «И чтоб никаких шашней! Головой мне отвечаешь!» И еще одной заботой на сегодняшний вечер у советника Генерального секретаря стало больше.
А метрдотель Маруся, увидев, что девчонок усадили за стол, удивленно и неодобрительно подняла бровь. Она беспрекословно, подчинившись еле заметному жесту руководителя операции, принесла девочкам по прибору – но выражение недовольства на ее лице не исчезло.
Ринго, явно смущенный вдруг нахлынувшим чувством к Наташе, решил, что ему следует остудиться и слегка прийти в себя. Он воспользовался определенной неразберихой, поднявшейся в связи с явлением незваных гостий, вскочил и, наклонившись к генералу, тихо спросил: «А где здесь туалет?» – но, видимо, его голос прозвучал недостаточно тихо, потому что все вокруг, включая вновь прибывших школьниц, заулыбались.
– Я проведу вас, – с каменным лицом молвила девушка-метрдотель Маруся. А оставшиеся битлы при явлении за столом юных и прекрасных девочек словно подобрались.
– Меня зовут Джон Леннон, – повторил старую шутку Маккартни, обращаясь к Нине.
– А меня Пол, – подыграл ему Леннон.
– Вы нас не проведете! – громко ответствовала Нина на своем довольно сносном английском. – Мы знаем, кто из вас кто.
Все засмеялись, и даже мистер Харрисон, до того сидевший мрачнее тучи, озорно бросил:
– Значит, Пол – это я.
Тут из туалета в сопровождении распорядительницы прибыл Ринго. Это осталось бы незамеченным, когда бы ударник немедленно по прибытии не стал что-то возбужденно шептать на ухо Леннону. Барабанщик учел свою недавнюю ошибку, и теперь его слова разобрать было невозможно – сколько ни напрягал слух «генерал». В ответ на тираду мистера Старра господин Леннон изумленно поднял брови: «Серьезно?» – а потом расхохотался и засобирался в туалет сам.
А вернувшись из комнаты отдыха, он весело показал ударнику большой палец: спасибо, мол, ты был прав, а сам зашептал сидевшему рядом Полу. «В чем же там дело? – терялся в догадках генерал. – Что могли увидеть битлы в туалете смешного?» И когда из летучей экспедиции вернулся, в свою очередь, ухмыляющийся мистер Маккартни, Васнецов – он счел, что парни ценят открытость, да и сами они люди прямодушные – без обиняков спросил Пола, в чем причина недвусмысленных смефуечков?