Бойся тьмы

Айви Александра

– О-о, да, - застонала она, извиваясь от удовольствия, пока он жадно высасывал ее кровь.
– Еще.

Даже услышав звук приближающихся шагов, вампир продолжил обедать. Но когда послышался резкий стук в дверь, Гаюс наконец вытащил свои клыки и облизал маленькие ранки на шее женщины, чтобы их закрыть.

– Подожди, - приказал он, отступая назад, дабы пригладить волосы и поправить свой шелковый галстук. Внезапно, женщина повернулась, прижалась к нему всем телом и обвила руками за шею.

– Нет, не останавливайся.

Гаюс зашипел, искривив от отвращения

губы.

– Отпусти меня.

Темные глаза были наполнены сумасшедшей нуждой.

– Пожалуйста, трахни меня.

– Следи за языком.
– Вампир поднял руку и ударил женщину так, что она стукнулась головой о стену. С тихим стоном она осела на пол, а Гаюс повернулся к двери.
– Входи.

Дверь распахнулась и на пороге показалась Салли, одетая в свою ежедневную униформу: черная кожаная юбка в обтяжку, красное бюстье и волосы, завязанные в хвостики. И все же, вместо каблуков, она обула черные армейские сапоги, что доходили ей почти до колен, а ту часть ее ног, которая виднелась между голенищем сапога и слишком короткой юбкой, скрывали чулки с паутиной. Ее сильно накрашенные глаза расширились, когда ведьма вошла в комнату и обнаружила лежащую у его ног бессознательную женщину.

– Ты еще одну убил?

– Она жива, - абсолютно равнодушно ответил Гаюс.
– Зачем ты пришла?

Ведьма облизнула черные губы.

– Ты говорил, что хочешь знать, когда я буду готова искать Кассандру.

Гаюс остановился, убедился, что находится в полной боевой готовности и коротко кивнул. Ни за что на свете он не согласится пойти за пророчицей, если не будет уверен, что сможет себя защитить.

– Хорошо.
– Он пренебрежительно махнул рукой.
– Расставь шавок по местам, я присоединюсь к вам через несколько минут.

Последний раз взглянув на неподвижную шлюху, Салли вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Оставшись наедине, Гаюс вытащил из под своей куртки старинный золотой медальон. Он нажал скрытый рычажок, и кулон раскрылся, открывая миниатюрный портрет Дары.

Небьющееся сердце согрелось от вида его суженой. От красивых черт лица. Шелковистых волос. Гордого изгиба головы. И сладостной нежности улыбки. Гаюс сжал в пальцах медальон, пульсирующая пустота в душе становилась столь большой, что иногда Гаюсу казалось, будто он упадет в нее и никогда не выберется обратно.

– Я знаю, что ты не одобряешь мои методы, любовь моя, но все это я делаю для тебя. Для нас, - прошептал он.
– Я не могу жить без тебя, а поскольку я грешен настолько, что не могу воссоединится с тобой на небесах, мне придется вернуть тебя в свой ад. Пожалуйста, любовь моя, прости меня.
– Гаюс прижал медальон к губам.
– Прости меня.

Вернув кулон на место, Гаюс направился к двери, позволяя своим мучениям снова превратится в холодный гнев, который удерживал его от погружения в полное безумие. Вскоре Дара вернется из своей могилы, уверял он себя. И в ее объятьях он забудет о подлости заплаченной цены. Словно в напоминание о том, что цена еще не уплачена, воздух наполнился запахом крови фейри. Зашипев, Гаюс на невероятной

скорости бросился на кухню, и совсем не удивился, обнаружив на полу круг из горящих свечей, в центре которого стояла наполненная кровью чаша.

Черная магия всегда требует жертвы.

И чем сильнее магия, тем большая жертва.

Не колеблясь, вампир обошел круг из свечей и схватил ведьму за шею.

– Я сказал подождать.

– Эй, это не я, - прохрипела она, ее глаза наполнила паника.
– Думаешь, я могла убить и осушить взрослого фейри?

Выпустив клыки из десен, Гаюс отпустил женщину и повернулся в сторону Дольфа, который начал пятиться назад.

– Какого черта ты творишь?

– Готовлю заклинание.
– Дворняга болезненно взвизгнул, когда Гаюс впечатал его в стену.
– Дерьмо.

Одной рукой удерживая шавку у стены, Гаюс поднял вторую и ткнул пальцем прямо в раскрасневшееся лицо Дольфа.

– Очевидно, ты забыл первое правило этого дома.

– Какое правило?

– Никакой магии без моего разрешения.

– Я не собирался его активировать, - поспешно заверил его Дольф.
– По крайней мере, пока что.

– Никакой. Магии.
– Его мощь стала ощутимой силой, которая взорвалась в комнате.
– Тебе понятно?

От взрывной волны энергии из ушей Дольфа полилась кровь, но он настойчиво отказывался пойти на попятную.

– Позволь мне объяснить.
– Он скривился, когда рука Гаюса сжалась с достаточной силой, чтобы сокрушить ребра.
– Пожалуйста, это важно.

Боже. Гаюс опустил руку и шагнул назад. Очевидно, глупый пес не успокоится, пока не оправдает свое занятие.

– Давай, только быстро, - прорычал вампир.

С настороженным выражением лица Дольф сделал медленный вдох.

– Мы должны брать в расчет то, что Кейн станет защищать Кассандру.

– И?

– И если только ты не собираешься замарать руки, мы должны удержать его от борьбы.

Ублюдок был прав. Если Гаюсу придется использовать медальон, чтобы перенести их к пророчице, он будет ослаблен и не станет рисковать, участвуя в драке с чистокровным Вером.

Но это не значит, что ему все должно нравится.

– Заклинание?
– смог выговорить он.

Дольф нащупал кристалл, висящий на шее, и сжал его. Прозрачный камень светился тревожным зеленым светом.

– Да.

Гаюс шагнул назад и сморщил нос от отвращения.

– Что оно делает?

– Как только магия освободится, Кейн окажется в стазисе.

– Объясни.

Дольф нахмурился.

– Это словно магическая кома, - попытался он объяснить. Мыслительные процессы всегда тяжело давались дворнягам.
– Его подвесит в состоянии между жизнью и смертью.

Пораженный внезапным вдохновением, Гаюс прищурился.

– Его полностью выведет из строя?

– Абсолютно.

– И как долго ты сможешь его удерживать?

Дольф кивнул на Ингрид, которая стояла в углу с сумкой, соответствующей ее камуфляжным штанам и футболке.

– Достаточно, чтобы Ингрид смогла одеть на него серебряные кандалы.