Боже мой, какая прелесть!
Шрифт:
Голова Антоши склонилась еще ниже, нос почти в столешницу уперся.
– Я так и подумал, – вздохнул мальчик. – Когда этих гадов у тебя увидел…
– Думать, Антон, раньше надо было, – не стала я изображать добрую, всепрощающую фею.
– И что теперь будет? – собрав на лбу складки совсем как у шарпея, Антон блеснул из-под насупленных бровей виноватыми глазами.
– Для начала ты мне расскажешь без утайки все, что наболтал в милиции.
– Что?! – вскинулся
– Да. Коновалов тебя ищет. Почему? Что такого ты сказал в милиции?..
– Это он сказал! – горячо воскликнув, перебил Антон. – Он сказал, что моя Лиза закрутила роман с Вадиком! А я сказал – врет он все! Я у тетки три недели живу, а Вадик приходил только один раз, и я все слышал!
– Успокойся, Антон, – тихонько хлопнула я ладонями по столу. – Не кричи. И скажи все спокойно. Вадим – это бухгалтер, который принес Лизе флешку?
– Да!
– И Анатолий Андреевич обвинил твою тетю в сговоре и романе с бухгалтером?
– Да!
Ловко. У некоего коммерсанта пропадает некий бухгалтер с некоей информацией или даже с деньгами. Коммерсант – пострадавшая сторона.
Но тут появляется некая бывшая любовница, обладающая неким компроматом.
Что делать коммерсанту?
Обвинить двух бухгалтеров в любовной связи, кознях и злонамеренных инсинуациях: бывшая любовница решила отомстить, подговорила нового главбуха стащить деньги и обвинить в этом Анатолия Андреевича.
То есть действовали они заодно. И кто, спрашивается, после всех этих умозаключений убил коварную Елизавету Авросину?
Конечно тот, кто спер деньги, исчез и не захотел делиться. Бухгалтер Вадик. Поскольку пострадавшему коммерсанту убийство не выгодно, он и так со всех сторон пострадавшая сторона. Все высвечивается в духе классических мелодрам – кто шляпку спер, тот и тетку пришил.
В убийстве Лизы, судя по всему, Коновалов решил обвинить пропавшего бухгалтера.
Но не факт. Так можно рассуждать, только придерживаясь шаблонов классических мелодрам.
А у нас – триллер. С убийствами, погонями и краденой банковской информацией.
– Антон, а что конкретно говорил Вадим, ког да приходил к твоей тете? Дословно.
Мальчишка скуксился и посмотрел в окно.
– Ты снова меня обманываешь? – догадалась я. – Ты ничего не слышал?
– Да не обманываю я! – взревел Антон. – Они шушукались. Потом Лиза позвонила маме и сказала: Коновалов крутит. Химичит что-то! А ее любит, потому и уволил! Не хотел виноватой делать!
– То есть разговора Вадима с Елизаветой ты не слышал?
– Нет, – опустил вихры пацаненок.
– Но в милиции сказал обратное.
– Да! – вскинулся Антон. –
– А кто тебе эти слова передал? Лейтенант Сережа?
– Да, – всхлипнул мальчик.
Ну и пироги.
Два недоросля. Один служебной информацией с ребенком делится и к свидетельнице, ловкач, направляет. Второй лепит все подряд, лишь бы убийцу наказали…
– Антон, ты понимаешь, что, если в суде нач нешь давать лживые показания, хороший адвокат тебя вмиг расколет?
Мальчишка дернул плечом и фыркнул.
– Расколет, расколет. Поймает на несоответствиях и расколет. И тогда, Антон, из свидетеля обвинения ты перейдешь в свидетели защиты.
– Почему?
– Потому что все сомнения толкуются в пользу обвиняемого, – весомо заявила я.
– А мама?! Она же с Лизой разговаривала!
– О чем? – притворно изумилась я. – О том, что Коновалов любит Лизу, что-то химичит, и никаких конкретных доказательств? Все это прозвучит со слов третьих лиц, подтвержденное ребенком…
– Я не ребенок!
– Для суда – ребенок, – твердо выговорила я. Разгребая дела покойного мужа, я достаточно юридической литературы перелопатила. Время было. – И вообще, Антон. Лучше бы ты не врал, что разговор Лизы с Вадимом подслушал…
– Но почему?! Все и так ясно было!
– Да ничего не ясно! – взъерепенилась я. – Ты только хуже сделал!
– Чем?!
– Тебе перестанут верить! А Коновалов… – Я запнулась и закончила с горечью: – А Коновалов, судя по всему, поверил.
– И что?
– А то, что теперь он тебя ищет. Ты для него опасный свидетель.
Мальчик съежился и шмыгнул носом.
– Я не хотел, – пробормотал он. – Я думал, так лучше будет…
Конечно думал. Но теперь у стороны защиты появится веское доказательство злонамеренного оговора подзащитного. Хитрая тетя, ребенок враль, а Анатолий Андреевич весь в белом.
Эх, знал бы Анатолий Андреевич, что мальчик все придумал! Что в точности не знает, к кому выходила тетя на свидание, что никакого разговора он не подслушивал…
Позвонить, что ли, и успокоить? Пусть оставит ребенка в покое, Антон сейчас ему больше полезен, чем опасен: такого языком наворотил, трем прокурорам не разгрести. Теперь, с точки зрения защиты, даже визит ко мне трех мордоворотов оправдан. Несчастный, безвинный бизнесмен ищет оговорившего его ребенка, чтобы спросить: за что, малыш? За что ты так со мною поступил?..
И нет его вины в том, что придумавший все мальчик ударился в бега. Во всем виновата лживая, коварная Лиза и вороватый бухгалтер.