Божественная детская сказка. Книга третья. Демон
Шрифт:
С БОЖЬЕГО СОИЗВОЛЕНИЯ и Маминого вдохновения, благодарю за все свои творения Высшие Силы, Вселенную и Матушку Природу, которые мне помогали, направляли, подсказывали!
Свой жизни путь пройдя на половину,
Я оказалась в призрачном лесу,
Где Данте, побывал когда-то ныне –
Теперь вот я, вас следом проведу.
Своей загадочной красой меня манив
И увлекая в свои спутанные дебри,
Брела я голову покорную склонив
Пути не ведая, судьбы печальной не изведав.
Всё
Рассматривая ряд великанов стройный,
Брела, покуда страх мой не исчез
И всё дивясь столь красоте природной.
Которая предстала предо мной
И открывала все свои секреты –
На безответные мои вопросы,
Давая полновесные ответы.
Я знаю, ад не может быть прекрасен:
Он хитростен, обманчив, лжив, ужасен
Скрывая истинное или искажая,
Пытается нас в дебри завести,
Чтоб не нашли обратного пути.
Мне многое по жизни повстречалось,
Но одного я всё же не пойму:
Откуда в человеке злость закралась?
И пакость тоже свойственна ему?!
Ещё и рьяное стремленье ко греху?
Нас всё дурное обольщает,
Нас манит сладостью запретный плод,
Нам наслажденье море удовольствий обещает…
В итоге лишь мучений горестный урок.
Но что-то я немного отвлеклась
От своего душевного рассказа…
Мне роль почётная с Небес далась –
По выбору Всевышнего указа!
И так же как и Данте Алигьери,
Поведаю и я вам свой рассказ…
Но с той лишь разницей, что в самом деле,
То будет для детей, лишь их ушей и глаз.
Который мне достался от Инея,
Которому пришлось здесь побывать,
Чтобы расколдовать свою же Тею,
С загадками и страшной тайной совладать.
– И вот я, оказавшийся в Аду…
(Теперь вновь от лица Инея,
Рассказ свой поведу).
–
Слетевший с неба, в поисках любимой,
Потерянной, но всё-таки, такой необходимой.
Я
От окружающей меня красы,
Что истинную свою цель,
Я постепенно, потихоньку забываю.
И вот я, восхищаясь чудным лесом
И познавая тайны бытия,
Почувствовал взгляд на себе и с интересом,
Смотрящим из засады на меня.
Я замерев, не проронив ни звука,
Приблизился к ближайшему кусту,
Его раздвинув ветки осторожно,
Наткнулся я на гнома рожицу.
– Ты кто такой и кем ты здесь побудешь? –
Спросил я гнома не страшась.
А он мне:
– Сам-то чьих ты будешь?
И только за кусты он мигом – шасть.
Я следом, разузнать чего побольше,
Ведь рядом больше нету ни души.
А он торопиться, бежит что было мочи
И только пятками по тропке мельтешит.
Ему кричу:
– Ну подожди немного, я расспросить тебя хочу:
Об этом месте, где я очутился?
Да и, вообще, куда теперь пойду?!
Остановился, гном мой, непутёвый
Приблизился он вновь ко мне:
– В краю чудовищ, ты очутился, бедный –
Таков его ответ был мне, вполне.
– За что тебя сослали, бедолагу,
В край этого ужасного греха?
Иль добровольно ты отправился на плаху?
И есть ли счёт, оплата по счетам…?!
Он тараторил так без остановки,
Ведя меня дорогою своей,
Казалось, от словесной голодовки,
Явной стала острою нехватка и явно чьих-нибудь ушей.
Мы долго шли без умысла и толка,
Покуда не заметили вдали…
Одну глубокую пещеру в горе, только
С заходом от поверхности земли.
Мне боязно вдруг стало заходить вовнутрь,
Не зная и не ведая, что там,
Но спутник мой, гном зашагал бесстрашно
И этим мне уверенность предал.
Шагнув в разинутую пасть пещеры,
Где было непроглядно и темно,
Я встал и задержавшись ненадолго,
Чтоб к темноте привыкнуть зрение могло.
Когда ж глаза немного попривыкли,
Предстала вдруг картина предо мной:
Две двери, но они были закрыты
И чёрт стоял ко мне спиной.
С рогами и копытами такими,
Что увидав во век не позабудешь.
С взлохмаченною шкурою клочками,
Глаза с полубезумными зрачками.
Вселяющий вид ужас представлялся,