Божественная жемчужина. Часть I. Тайна двойственности

Чио Игорь

Мариэн напомнила девушкам про столик с едой и вновь замолчала, обдумывая то, что хотела сказать, и еще более то, о чем говорить не хотела. Диана и Китти зашептались, обсуждая услышанное, и почтительно умолкли, когда Мариэн снова заговорила, обращаясь к Китти:

— Начиная с 1933 года, три женщины в вашем роду передавали друг другу девичью фамилию. Первой из них была актриса Вера Палмер, твоя прабабушка; она выходила замуж трижды и сохраняла девичью фамилию из соображений кино-популярности. Второй была ее дочь Аннет Палмер, твоя бабушка, вернувшая себе девичью фамилию после развода. Третьей стала внебрачная дочь Аннет и Оскара Леви — Джейн Палмер, твоя мама. Четвертой Палмер стала ты, Китти. Все три твои родственницы по линии мамы — Вера, Аннет и Джейн имели отношение к церкви Сатаны.

Вера вступила в эту антирелигиозную организацию в год ее основания — тысяча девятьсот шестьдесят шестой. Аннет — стала верховной жрицей в семьдесят восьмом. Джейн также претендовала на это звание, но была легкомысленна и вела образ жизни, несовместимый с этим значимым статусом. По странной закономерности все три женщины с фамилией Палмер умерли не своей смертью. Вера погибла в автокатастрофе в шестьдесят седьмом. Джейн утонула на океанском побережье в теплый летний вечер из-за сильного опьянения, ей было тридцать два года. Аннет прожила довольно долго, но пять лет назад каким-то нелепым образом вывалилась из окна с девятого этажа отеля Билтмор в Лос-Анджелесе; на момент смерти ей было пятьдесят два года. В полиции сочли это несчастным случаем.

Мариэн замолчала. Китти сидела с опущенной головой, будто придавленная тяжестью этой семейной статистики. Диана спросила:

— А кто стал жрицей вместо Аннет Палмер?

— После ее смерти в кругах богоборцев предполагали, что сан верховной жрицы церкви Сатаны должен перейти к ее двенадцатилетней внучке, — сказала Мариэн, — то есть к тебе, Китти. Этого хотела сама Аннет. Предполагалось, что тебя будет воспитывать опытная наставница, которая станет кем-то вроде регентши при несовершеннолетней избранной. Этих планов никто не утаивал, я знаю о них из сатанинской прессы, но они не были воплощены. Жрицей стала другая. Ее имени я не назову, она его скрывает, и если вы вдруг неосторожно проявите свою осведомленность, то навлечете на себя неприятности, — Мариэн взяла со стола чашку и пригубила чаю. — Я думаю, нам нужно сменить тему, девочки, ведь я еще не рассказала о Дипло-Астери.

Китти подняла голову, в ее зеленых глазах сверкали искры любопытства.

— Мне казалось, это самое интересное из того, что есть в письме!

— Так называли в трактатах очень древний магический символ, означающий соединение несоединимого, — сказала Мариэн. — Происхождение его ошибочно связывают с египетской магией, которая в основе своей есть кустарная интерпретация неизмеримо более древней магии Сириуса — космической магии самих богов. Представьте себе древнее египетское жречество, жадное до сакральных знаний. В погоне за могуществом жрецы пытались постичь обрывки этой божественной магии и ревниво перенимали друг у друга все более-менее значимое, давая при этом свои названия.

Древнегреческое осмысление этой магии более откровенно и не так запутано, как у египтян. Плутарх говорил, что божество блаженно не золотом и серебром, и сильно не громами и молниями, но способностью постигать и знанием. […] Поэтому устремленность к истине, особенно касающейся богов, есть тяга к божественному, ибо она содержит изучение, исследование и восприятие вещей священных и является делом более святым, чем любое очищение и служение в храме. Понимаете, теперь, кто есть божество для Плутарха? Что для него выше служения в храме? Что для него выше очищения, то есть выше любви?

Мариэн обвела девушек взглядом, давая им возможность подумать, но вагончики юных подруг, конечно же, не могли опережать локомотив интеллекта королевы-матери, поэтому она ответила сама:

— Для него превыше всего знание, которое, как сказал Лев Толстой, не цель, а орудие. В этом отношении со времен Плутарха ничего не изменилось — нынешние элиты адского мироустройства поклоняются не любви, а знанию. Их бог не тот, чей распятый труп выставили как военный трофей на самом видном месте в каждом католическом храме, ведь с их точки зрения, он проигравший неудачник. Их бог тот, кто подарил им божественный огонь знания, украденный из матриархального храма богини Весты. Как звали этого бога-вора? — Мариэн сделала

паузу, ожидая ответа.

— Прометей! — догадалась Китти. — Он дьявол-ключник, открывающий доступ к тайному знанию.

— Маргарет это сказала? — спросила Мариэн и улыбнулась после ответного кивка Китти. — Между древнегреческим Прометеем и оккультным божеством современных элит действительно есть связь, но они не одно и то же, — она слегка хлопнула по книге рукой: — А теперь о главном, девочки. Знак Дипло-Астери упомянут и в мемуарах Марии Кавелье, но не в алхимическом смысле, как в гримуарах колдунов, а в истинном значении единства противоположностей, и вот по какому поводу. — Мариэн поискала нужную закладку. — Вы все поймете, когда я зачитаю один абзац.

Из мемуаров Марии Кавелье

Мон-Шант, Франция, 1912

Долгое время души мятежной Лилит и покорной Евы скитались по извилинам мрачного тоннеля в поисках света. В пути они утратили атрибуты женской силы, но сумели найти выход из ада и стали спорить о том, как поступить. Лилит призывала покинуть и обречь земной мир на вымирание. Ева хотела остаться, чтобы сохранить его. В их бесконечный спор вмешалась сама Гея, явившаяся перед ними в образе Оракула, и открыла им новую возможность, которая устроила обеих. Так Ева и Лилит отвергли ложную альтернативу ада: принять или покинуть, и выбрали третий путь, существование которого от них утаивали, — изменить. Для воплощения этого намерения Еве и Лилит следовало объединиться, но, будучи антиподами, они долго не могли этого сделать, и тогда Гея начертала на их телах знак соединения несоединимого.

— А как он выглядел? — встрепенулась Китти.

Мариэн взяла листок бумаги и нарисовала две спирали, исходящие из одной точки.

— Вот посмотрите: спирали исходят из противоположных сторон центра, но раскручиваются в одном направлении — по часовой стрелке. Они похожи на фейерверк из двух крутящихся огней или на S-образную галактику; она вращается против часовой стрелки, а спиральные шлейфы расходятся в другую сторону. Этот символ также именуют знаком единства противоположностей, но Дипло-Астери — название более удачное; оно отражает как суть самого символа, так и древнейший источник его происхождения. В переводе с греческого Дипло-Астери означает «двойная звезда», каковой и является Сириус.

— Я видела этот знак на древней колонне! — воскликнула Диана, постеснялась своего порыва и смущенно добавила: — Не по-настоящему, конечно… это было во сне. Мне показалось, что у меня в груди завибрировало, как от прикосновения к рубину тогда, на экскурсии.

— Все правильно, милая, тонкая вибрация подсказала тебе расположение знака Дипло-Астери на твоем теле. Он вот здесь, — Мариэн коснулась своего аметистового кулона. — Когда тебе исполнился год, знак избранности стал невидимым, но не исчез совсем и непременно проявится снова, когда ты и Маргарет найдете общий центр и начнете вращаться вокруг него. Первый шаг на этом пути вы уже сделали, когда обнаружили друг друга в бесконечной дали пространства и познали ранее неизвестную самость. Теперь вам предстоит узреть себя в противоположности, выйти за пределы самих себя и стать большим, чем каждая из вас в отдельности.

Конец первой части.

notes

Примечания

1

Мойры предсказали Зевсу, что Метида родит ему сына, который превзойдёт его. Когда она забеременела, Зевс усыпил её ласковыми речами и проглотил, после чего из его головы родилась дочь Афина, соединившая в себе мудрость отца и матери. Рождения сына ему, таким образом, удалось избежать. Находясь с тех пор внутри Зевса, Метида — его советчица, она возвещает ему, «что зло и что благо» (Гесиод, Теогония 885–900).