Божественные истории

Кривин Феликс Давидович

Прошло много долгих часов, и вот в прихожую вышли Персей и его собеседница.

— Какая безвкусица! — сказала ожившая статуя, глядя на скульптора, превращенного в камень. — Знаете, этот Пигмалион никогда не мог создать ничего путного!

Так сказала женщина, и Пигмалион навеки остался камнем…

ОЛИМПИЙСКОЕ СПОКОЙСТВИЕ

Ах, каких детей породила Ехидна! Старший — настоящий лев. Младший настоящий орел. Средние — Цербер и Гидра —

умницы, каких мало: на двоих двенадцать голов.

Выросли дети, и каждый нашел для себя занятие. Цербер трудился под землей — сторожил подземное царство Аида. Орел действовал с воздуха клевал печень Прометея, прикованного к скале. А лев и Гидра работали на земле — опустошали окрестности Немей и Лерны.

Все дети пристроены, все при деле, Ехидне бы жить да радоваться. Но тут подвернулся Геракл со своими подвигами. Он задушил Немейского льва, отрубил головы Лернейской гидре, застрелил из лука орла, а Цербера связал и бросил в темницу. Хорош герой — убивать чужих детей! Да его б за такие подвиги…

— Господа олимпийцы, перед вами несчастная мать! Она породила детей, которые стали ее единственной радостью и надеждой. И вот приходит какой-то Геракл, давно известный своими подвигами, и убивает этих детей. Он убивает их на наших глазах, а мы храним олимпийское спокойствие. Господа олимпийцы, до каких пор наши гераклы будут уничтожать наших гидр, которые опустошают наши города? До каких пор наши гераклы будут уничтожать наших орлов, которые клюют наших прометеев?..

Отвечайте, господа олимпийцы!

СИЗИФ

Он катил на гору свой камень.

Он поднимал его до самой вершины, но камень опять скатывался вниз, и все начиналось снова.

Тогда он пошел на хитрость.

Он взял щепочку, подложил ее под камень, и камень остался лежать на вершине.

Впервые за много веков он свободно вздохнул. Он вытер пот со лба и сел а стороне, глядя на дело своих рук.

Камень лежал на вершине горы, а он сидел и думал, что труд его был не напрасен, и был очень доволен собой.

Один за другим проходили века, и все так же стояла гора и лежал камень, и он сидел, погруженный в мысли о том, что труд его был не напрасен. Ничто не менялось вокруг. Сегодня было то, что вчера. Завтра будет то, что сегодня.

У него отекли ноги и онемела спина. Ему стало казаться, что если он еще немного так посидит, то и сам превратится в камень.

Он встал и полез на гору. Он вытащил щепочку, и камень с шумом покатился вниз, а он бежал за ним, прыгая с уступа на уступ и чувствуя прилив новых сил.

У подножия горы он догнал камень и остановил его. Потом поплевал на руки и покатил камень вверх, к вершине горы…

ЯБЛОКО РАЗДОРА

Богини спорят о красоте.

— Ну-ка,

Парис, кому ты отдашь яблоко?

Медлит Парис: Гера предлагает ему власть, Афина — славу, Афродита самую красивую женщину.

Медлит Парис: он любит и власть, и славу, и женщин… Но больше всего Парис любит яблоки.

СУД ПАРИСА

Войдите в положение Париса: он выбирает все же из богинь.

У них и стан стройнее кипариса, и воспитанье не в пример другим…

Ну, словом, все богини в лучшем виде.

Парис не хочет никого обидеть, он очень мягкий человек, Парис.

И, пользуясь своей судейской властью, он разрезает яблоко на части и всем троим вручает первый приз.

— Ну, вы видали этого кретина? — вскричала возмущенная Афина. — Он у меня отрезал два куска!

— Нет, у меня! — не менее сердито воскликнула богиня Афродита, на остальных взирая свысока.

А Гера, настоящая мегера, металась, как пантера по вольеру, грозя сослать Париса на галеры, суля ему холеру и чуму.

А он не знал, за что такая участь.

И он стоял, казня себя и мучась и вопрошая небо:

— Почему?!

МИРМИДОНЯНЕ

Мор уничтожил народ Эгины, и когда Зевс спохватился, на острове остались одни муравьи. Они были маленькие, совсем незаметные и потому уцелели во время бедствия.

Но для такого бога, как Зевс, муравьи тоже кое-что значат. Он подал знак, и муравьи превратились в людей — в настоящих людей, высоких, стройных и сильных. И назвал Зевс людей мирмидонянами, потому что они произошли от муравьев.

Это были честные люди, исполнительные и трудолюбивые. Но по старой муравьиной привычке они ходили согнувшись, низко опустив голову, так, как будто над ними висел сапог.

Зевсу было стыдно за них, и он гремел:

— Люди, будьте людьми! Люди, будьте людьми!

Но от этого окрика они пригибались к земле еще ниже.

А Зевс все гремел и гремел в небесах. Старый, наивный бог, он не понимал простой истины: можно превратить муравьев в людей, но сделать людей людьми — это богам не под силу.

ДАМОКЛОВ МЕЧ

Дамокл поднял голову и увидел над собой меч.

— Хорошая штука, — сказал он. — Другого такого не найдешь в Сиракузах.

— Обрати внимание, что он висит на конском волосе, — растолковывал ему тиран Дионисий. — Это имеет аллегорический смысл. Ты всегда завидовал моему счастью, и этот меч должен тебе объяснить, что всякое счастье висит на волоске.

Дамокл сидел на пиру, а над его головой висел меч. Прекрасный меч, какого не найдешь в Сиракузах.

— Да, счастье… — вздохнул Дамокл и с завистью посмотрел на меч.