Божественный эксперимент. Грех первый
Шрифт:
Люди, собравшиеся на празднике, естественно, поаплодировали хозяйке заведения, сказали ей пару любезностей и на этом всё и закончилось, а затем…
Заиграла громкая музыка, и грянули танцы.
Линда была похожа на прекрасный алмаз, упавший в грязь. Как только она вышла на танцевальную площадку, её обступили пузатые бароны, тощие графы и прочие высокородные пустышки, считающая себя драгоценностями. Почему пустышки? Всё просто. Естественно, они были пусты. Их глаза не выражали ничего, кроме одного конкретного желания.
Вдруг к ней подошёл весьма привлекательный молодой человек. Он был коротко стриженным блондином с голубыми глазами и, в отличии от всех остальных, его взгляд выражал интерес, а не похоть. Однако Левиафана в нём заинтересовало отнюдь не это.
«Не марионетка?», — удивлённо подумал он.
После того, как к Линде подошёл этот молодой человек, больше никто не пытался позвать её на танец.
Вескульд сказал, что это был сын первого министра. Левиафану оставалась лишь удивляться осведомлённости рыцаря в вопросах родственных связей в «верхушке» королевства.
Помимо взрослых, на балу так же присутствовало множество детей. Каин и Мина старались с кем-нибудь подружиться, но здешние дети смотрели на них с презрением и отвращением.
То тут, то там раздавался надменный шёпот:
«Безродные…»
«Грязные свиньи…»
«Что они здесь делают?…»
«Фу…»
Это очень расстраивало Мину и Каина. Расстраивало на столько, что они чуть ли не плакали.
Вескульд в теле Левиафана старался их развеселить и успокоить, и это у него даже получалось.
Анимус, удобно расположившийся на руках Левиафана, предложил детям поиграть. Они убегали, а он пытался их догнать.
Вскоре дети проголодались, и Вескульд повёл их к столам с едой. Он положил им немного мяса, какой-то салат и дал по стаканчику сока.
Пока что всё шло нормально, и никакой угрозы не было.
«На Линду слишком часто нападали. Да ещё и бесплатное место в самом дорогом гостевом доме… Всё это не с проста», — напряжённо думал Левиафан.
Его не покидало чувство тревоги, поэтому он распустил свою систему слежения по всему дому, но и там ему ничего не удалось обнаружить.
Он уже собирался сворачиваться, но вдруг одно из его щупалец, находящееся в комнате мадам Пэктус, почувствовало наличие движения.
Метаморф тут же сосредоточился на комнате хозяйки дома. Там он увидел, как небольшая кровать отодвинулась в сторону, и под ней оказался проход. Дверь прохода открылась и оттуда вышла девушка, одетая в белую хламиду. У девушки были неестественные неровности на спине, но Левиафан не мог понять, что это такое. В руках у девушки было множество прозрачных ниточек, которые она периодически дёргала. Лицо девушки было скрыто капюшоном, но если бы Левиафан мог видеть его, он бы изрядно удивился. Оно не выражало ничего. Абсолютно ничего. Лицо больше было
Девушка двинулась прочь из комнаты и направилась на первый этаж.
«Неужели это тот важный гость?», — думал Левиафан.
[Владыка, это точно «Luxuria»! Ошибки быть не может. Её концентрация настолько высока, что разум этой девушки был сильно искажён], - возбуждённо вскрикнула Кира, но быстро успокоилась
Тем временем кукловод медленно приближался к бальному залу.
Левиафан вернул свои щупальца и в тот момент, когда она оказалась в зале. Мадам Пэктус вспорхнула (и как у неё при таких-то формах получается порхать) на сцену и объявила:
— Встречайте, наша особая гостья — Великая Святая. Давайте же поднимем бокалы за то, чтобы она простила нам все злые деяния, которые мы когда-либо совершали, — торжественно пропела Сэльма.
Музыка затихла. Все смотрели на вход в бальный зал. Там шла девушка, чьё лицо было закрыто капюшоном белой хламиды. Она двигалась плавно. Почти что летела.
Вскоре она добралась до сцены. Святая стояла и смотрела на молчащую толпу.
«Только боль очистит души этих свиней», — отрешённо думала она.
Но сказала совершенно другое:
— Я очень рада, что мадам Пэктус устроила ради меня такое замечательное торжество. Пусть свет хранит вас! — её голос был чист и прекрасен. Это совершенно не сочеталось с её извращённым разумом и намерениями.
Её тело испускало слабый нежный свет. Могло показаться, что она и вправду святая, но Левиафан не стал обманываться внешностью и красивыми речами.
Официанты разносили бокалы с вином. Вино давали даже детям, что очень удивило Линду, Мину и Каина.
Когда всем гостям были розданы напитки, мадам Пэктус подняла свой бокал и громко сказала:
— За Святую!
— За Святую! — вторили ей голоса гостей.
Все разом осушили свои бокалы.
Внезапно Линда, Каин, Мина, Вескульд и Анимус почувствовали головокружение и через несколько секунд упали, заснув крепким сном.
Это же произошло со всеми гостям, к которым не были проведены нити марионетки.
Левиафан смотрел на Святую и ждал, что же она предпримет дальше.
Женщина дёрнула нити и сказала:
— Доставить ту женщину (она указала на Линду), дракона (Анимус) и ребёнка (Вескульд) в «Комнату ожидания». Всех остальных в пыточную, — теперешний её голос — холодный, жестокий и властный — подходил ей гораздо больше чем, мягкий и нежный.
Куклы начали исполнять приказы своего кукловода.
«Как интересно… Я хочу себе её грех!!!», — возбуждённо думал Левиафан, еле сдерживаясь от того, чтобы прямо сейчас не накинуться и не сожрать Святую и всех остальных гостей.
Безвольные марионетки, когда-то бывшие людьми, тащили спящих Вескульда, Линду и Анимуса по подземным коридорам гостевого дома.