Божественный эксперимент. Грех первый

Александр Scriptor

Он измученно улыбнулся и погладил птичку по голове.

Она повернула свою крошечную головку и посмотрела в глаза Пэпа. Он вздрогнул.

«Они радуются, а ты боишься. Почему?», — детский голос еле различимым шёпотом задал вопрос в голове Пэпа. Тон этого голоса был настолько наивен и любопытен, что мальчик немного удивился.

— Я… Я видел…

«Расскажи…», — более громко и заинтересованно попросил голос.

И Пеп рассказал. Его история подошла к концу, когда до Святой церкви оставалось не больше

пяти минут ходьбы.

Вдруг птичка разразилась нечеловеческим смехом. Он был настолько жутким, что Пэпа пробил холодный пот.

— Уважаемые паладины, не расскажите ли мне об очищении болью? — немного возбуждённым и многоголосым тоном спросила птичка.

— Что ты такое несёшь Пэп? — насторожено сказал один из братьев маленького вора, который, однако, помнил, что его друг не мог воспроизводить настолько страшный голос.

— Э-это не я… — дрожа от страха, пролепетал Пэп.

— Верно, это не он. Это я. — сказала птичка голосом маленького развеселённого ребёнка.

Паладины встали в боевую стойку и схватились за мечи.

— Что ты такое? — ровным, ничего не выражающим голосом спросил главарь святош.

— Хммм. Вы не поняли. Здесь я задаю вопросы! — сказал милый детский голосок.

А в следующий момент Пэп заметил, как около одного из паладинов мелькнуло что-то белое. Через секунду рука того паладина, которой он держал меч, отвалилась, и мощная струя крови хлынула наружу, окрашивая дорогу и соседнюю стену в прекрасный алый.

Служитель церкви не издал ни звука. Казалось, что он не чувствует боли.

[Владыка, кажется, вы нашли нечто невероятное. Вам нужно узнать, кто ими управляет. Я думаю, что это уже не люди. Они куклы. Просто тела, которыми управляет кукловод. Такой силой обладает лишь одна известная мне способность — грех «Luxuria(Похоть)»].

— Кто среди вас главный? — спросила птичка.

— Уничтожить, — сказал паладин, как будто не услышавший вопрос Левиафана, и его соратники кинулись к Пэпу и странной птице.

— Разговор не имеет смысла, я так полагаю, — разочарованно сказал Левиафан и покачал своей птичьей голвой.

— За Святую! За госпожу! Очистим их от зла! — безвольно произносили рыцари безэмоциональными голосами.

Пэпу показалось, что он услышал, как птица очень тихо сказала: «Вот значит кто…». А в следующий момент она слетела с плеча Пэпа и начала видоизменяться.

Сначала она превратилась в бесформенную белую массу, а затем эта масса начала приобретать очертания тела ребёнка.

И вот, буквально через несколько секунд перед ним стоял мальчик в золотой маске. На вид мальчику было не больше девяти лет, и он ничем не отличался от других детей. Разве что цветом кожи, волос, а так же дорогой одеждой с золотой вышивкой.

Друзья Пэпа уже давно отбежали от группы паладинов и вжались в стену дома, претворяясь пустым местом.

— Из-за

того, что вы всего лишь куклы, я даже не могу посмотреть ваши воспоминания после поглощения. Вы бесполезны. Умрите спокойно, будьте добры, — вежливо попросил метаморф, мило улыбнувшись и слегка склонив голову в просьбе.

В руках мальчика появился чёрный огонь, а затем он сказал:

— Пламя Тартара.

И всех паладинов окутал страшное пламя, сжигающее плоть.

Через две с небольшим минуты от них не осталось даже пепла.

— П-пэп, ты заключил сделку со злом? — спросили дети, с ужасом глядя на своего друга.

— Нет! Это не так! — воскликнул ошарашенный мальчик.

Левиафан стоял и не отрываясь смотрел на детей, а затем из-за его спины показалось семь щупальцев. Одно из них разделилось ещё на четыре поменьше.

Шесть больших отправились к детям. Пэп с ужасом смотрел на это. Он думал, что им пришёл конец, однако…

— Возьмите их в руки, — приказал мальчик.

Никто не посмел ослушаться.

Четыре маленьких щупальца поползли к Пэпу. Первые два опутали запястья, а два других прислонились к вискам.

— Сейчас он расскажет вам одну историю. И если он будет лгать, вы почувствуете вибрацию, идущую от моих щупальцев. Верить ли мне и ему, решать вам, — спокойно сообщил Левиафан.

Пэп понял, что хотел сделать этот странный ребёнок.

— Расскажи им то, что рассказал мне, — попросил у него метаморф.

Пэп повторил свою историю про девочку из церкви ещё раз. Сначала его друзья сомневались, но затем поверили ему и простили.

Во время примирения друзей, с Левиафаном мысленно говорила Кира.

[Владыка, я извиняюсь за то, что лезу не в своё дело, но зачем вы это сделали? Вы могли бы просто съесть паладинов, тело того толстяка да и этих детей, тем самым увеличив свой энергетический резерв. Разве это не более логично?]

«Ты, бесспорно, права…», — мысленно протянул Левиафан, и из его рта показался раздвоенный язык. «Но я хотел понять, что есть человеческая «дружба». Это понятие слишком часто всплывало в воспоминаниях съеденных мною людей. Я просто не смог его игнорировать и не изучить. Однако у меня возникло лишь ещё больше вопросов…», — метаморф говорил ровно, но последняя фраза вышла немного задумчиво-разочарованной.

[Не понимаю], - заключила Кира.

«Они не поверили ему и обсмеяли. Они пошли за паладинами, а не сбежали. Они испугались меня и вместо того, чтобы вырвать своего «друга» из моих лап, вжались в стены, стараясь не привлекать моё внимание. Однако он даже не обратил на это внимание. Вот я бы, например, убил бы их ещё в тот момент, когда они бы мне не поверили…», — задумчиво протянул Левиафан.

[Я поступила бы точно так же], - согласно ответила Кира, за что метаморф был ей очень благодарен.