Божество
Шрифт:
— Я бы предпочла, чтобы мы здесь праздновали Рождество, и мне подарили бы рождественские подарки, и мы бы пели роджественские песни, но я не получаю того, чего хочу.
Сет потянул меня вниз, его тяжелая рука придавила меня сверху.
— Алекс, я всегда получаю то, чего хочу.
Легкая дрожь прошла по моей коже.
— Сет?
— Да?
— Ты был в моем сне.
Один янтарный глаз открылся.
— Пожалуйста, скажи мне, что мы были голые.
Я закатила глаза.
— Ты такой извращенец.
Он глубоко
— Я полагаю, что это значит нет.
— И ты прав, — Я не могла уснуть и начала жевать губы. Столько тревог всплыло на поверхность одновременно. — Сет?
— М-м-м?
Я наблюдала, как он глубже зарылся в подушку, прежде чем продолжила. Было что-то очаровательное в Сете, когда он был таким, уязвимость и юность пропадали, когда он бодрствовал.
— Что случилось, когда я сражалась с фуриями?
Его глаза превратились в тонкие щелки. Это был вопрос, который я задавала ему несколько раз с тех пор, как мы вернулись в Северную Каролину. Та сила и мощь, которую я обнаружила, когда столкнулась с богами, была такой, что её мог бы показать только Сет, полноправный Аполлион.
А не-Пробудившаяся полукровка? Да, не настолько. Мне должны были надрать мой розовый зад, когда я дралась с фуриями.
Рот Сета напрягся.
— Засыпай обратно, Алекс.
Он отказался отвечать. Снова. Гнев и разочарование взяли верх. Я сбросила с себя его руку.
— Чего ты мне не рассказываешь?
— У тебя паранойя, — его рука снова приземлилась на мой живот.
Я старалась выбраться из его хватки, но его объятия стали сильнее. Стиснув зубы, я повернулась на бок и устроилась рядом с ним.
— У меня нет паранойи, ты придурок. Что-то случилось. Я тебе уже говорила. Всё… всё было янтарным. Как цвет твоих глаз.
Он выпустил долгий выдох.
— Я слышал, что у людей в стрессовой ситуации может увеличиваться сила и обостряться чувства.
— Это был не тот случай.
— И что у людей могут возникать галлюцинации под давлением.
Я выбросила руку назад, чуть-чуть промахнувшись по его голове.
— У меня не было галлюцинаций.
— Я не знаю, что тебе сказать, — Сет поднял руку и повернулся на спину. — Как бы там ни было, ты идешь утром учиться?
Внезапно появилась новая тревога. Занятия означали, что надо встретиться со всеми — с Оливией — без моего лучшего друга. Я зажмурила глаза, но появилось лицо Калеба с большими невидящими глазами, Ковенантский кинжал глубоко сидел у него в груди. Казалось, я могла вспомнить как он на самом деле выглядел только во сне.
Сет сел, и я чувствовала, как его глаза сверлят дыры в моей спине.
— Алекс?
Я ненавидела нашу супер-особенную связь — абсолютно не переносила того, что она передавала ему все, что я чувствую. Такой вещи, как уединение, больше не было. Я вздохнула.
— Я в порядке.
Он не ответил.
— Да, я собираюсь утром на занятия. Маркус не будет рад,
Он наклонил ко мне голову. Тени скрыли черты его лица, но глаза светились в темноте.
— Да?
— Как ты думаешь, когда они вернутся? — под словом "они" я имела в виду Маркуса и Люциана… и Айдена. Дыхание перехватило. Это случалось каждый раз, когда я думала об Айдене и о том, что он для меня сделал — чем он рисковал.
Опустившись на бок, Сет потянулся через меня и взял мою правую руку. Его пальцы скользили сквозь мои, ладонь к ладони. В ответ кожу начало покалывать. Знак Аполлиона, тот, которого не должно быть у меня на ладони, потеплел. Я уставилась на наши соединенные руки, совсем не удивившись, увидев тонкие линии, тоже знаки Аполлиона, ползущие вверх по руке Сета. Я повернула голову, наблюдая, как знаки пробрались на лицо Сета. Его глаза, казалось, стали ярче. Они часто так делали в последнее время — и глаза, и знаки.
— Люциан сказал, что они скоро вернутся, возможно сегодня, — очень медленно, он двигал подушечку большого пальца вдоль линии руны. Мои пальцы ног поджались, а свободная рука вцепилась в одеяло. Сет улыбнулся:
— Никто не упоминал чистокровного Охранника. И Даун Сэймос уже вернулась. Похоже, что внушение Айдена сработало.
Я хотела выдернуть руку. Было сложно сосредоточиться, когда Сет возился с руной на ладони. Конечно, он это знал. И Будучи таким, каким он был, ему это нравилось.
— Никто не знает, что случилось на самом деле, — его палец скользил по горизонтальной линии. — И это так и останется.
Мои глаза закрылись. Правда о том, как умер чистокровный Охранник, должна остаться тайной, или у нас обоих, меня и Айдена, будут большие проблемы. Мы не только почти переспали прошлым летом, и потом мне нужно было пойти и сказать ему, что я его люблю, что было абсолютно запрещено, я убила чистокровного, защищаясь. И Айден использовал внушение на двух чистокровных, чтобы прикрыть это. Убийство чистокровного значило смерть для полукровки, вне зависимости от ситуации, а чистокровному запрещено было использовать внушение на других чистокровных. Если это выйдет наружу, мы оба пропали.
— Ты так думаешь? — прошептала я.
— Да, — дыхание Сета было теплым на моем виске. — Засыпай, Алекс.
Позволив успокаивающему поглаживанию его большого пальца по моей руне убаюкать меня, я снова заснула, сразу же забыв обо всех решениях и ошибках, которые я совершила за прошедшие семь месяцев. Моя последняя осознанная мысль была о моей самой большой ошибке — не о парне рядом со мной, а о том, который никогда не мог быть моим.
***
Даже в мои лучшие дни я ненавидела тригонометрию. Весь предмет казался мне бессмысленным. Кому было дело до теоремы Пифагора, если я училась в Ковенанте убивать? Но сегодня моя ненависть к учебе достигла небывалых высот.