Божество
Шрифт:
— Тебе нужно успокоиться.
— Успокоиться? Тот слуга в Нью Йорке — мой отец. Отец, которого я считала умершим! — Внезапно, я вспомнила Лаадан в библиотеке и как она говорила о моем отце, словно он был все еще жив. Ярость ударила меня в живот. Почему она мне не сказала? Я могла бы поговорить с ним. — Как я могу успокоиться?
— Я… Я могу себе представить, через что ты прошла и о чем ты сейчас думаешь, — он нахмурился. — Что ж, да, я могу представить, о чем ты думаешь. Ты хочешь штурмовать Катскиллс и освободить
Именно об этом я и думала.
Он двинулся ко мне, его глаза превратились в яркое серебро.
— Нет.
Я попятилась, прижав письмо Лаадан к груди.
— Я должна что-то сделать.
— Я знаю, что ты считаешь, что должна, но Алекс, ты не можешь вернуться к Катскиллс.
— Я бы не стала штурмовать его. — я подвинулась вдоль стола, когда он приблизился. — Я что-нибудь придумаю. Возможно, я попаду в неприятности. Телли сказал, что все что мне нужно — это еще одна ошибка и меня отправят в Катскиллс.
Айден уставился на меня.
Стол теперь был между нами.
— Если я смогу попасть туда, я смогу поговорить с ним. Я должна поговорить с ним.
— Абсолютно нет, — прорычал Айден.
Мои мышцы напряглись.
— Ты не сможешь меня останосить.
— Хочешь пари? — он начал двигаться вокруг стола.
Не совсем. Жесткость выражения его лица сказала мне, что он сделает все, что угодно, чтобы остановить меня, и это значило, что я должна убедить его.
— Он мой отец, Айден. Что бы ты сделал, если бы это был Дикон?
Удар ниже пояса, я знаю.
— Даже не смей вмешивать его в это, Алекс. Я не позволю тебе совершить самоубийство. Мне плевать ради кого это. Я не позволю.
Слезы горели у меня в горле.
— Я не могу оставить его в таких условиях. Я не могу.
В его стальном взгляде мелькнула боль.
— Я знаю, но он не стоит твоей жизни.
Мои руки опустились по бокам и я перестала пытаться обойти его.
— Как ты можешь принимать такие решения? — и потом слезы прорвались на свободу. — Как я могу ничего не сделать?
Айден ничего не сказал и положил руки на мои предплечья и притянул меня к себе. Вместо того, чтобы заключить меня в объятия, он попятился к стене и скользнул вниз, утягивая меня за собой. Я примостилась в его руках, сжав в кулак его футболку.
Я сделала судорожный вдох, наполненный болью, которую я не могла отпустить.
— Я устала от того, что все мне лгут. Все лгали о моей маме, и теперь еще это? Я думала, что он мертв. И боги, я хочу чтобы он был мертв, потому что смерть лучше, чем жизнь, которую он вынужден вести.
Мой голос сломался и слезы полились по щекам.
Руки Айдена напряглись вокруг меня, и его ладонь успокаивающе поглаживала меня по спине. Я хотела перестать плакать, потому что это было оскорбительно и безвольно, но я не могла. Я обнаружила,
Влажные шелковистые волны прилипли к его лбу и вискам. Тусклый свет в комнате подчеркивал его высокие скулы и губы, которые я так давно запомнила. Айден редко улыбался широкой улыбкой, но когда он это делал, у меня перехватывало дыхание. Несколько раз я наслаждалась теплом этой редкой улыбки, в последний раз это было в зоопарке.
Смотря на него сейчас, действительно видя его в первый раз после того, как он рисковал всем, чтобы защитить меня, я хотела снова начать плакать. В течение прошлой недели я вспоминала то. что случилось снова и снова. Могла ли я сделать что-то иначе? Разоружить Охранника вместо того, чтобы сунуть нож ему в грудь? И почему Айден применил внушение, чтобы прикрыть то, что я наделала? Почему он стольким рисковал?
Ничто из этого не казалось сейчас важным, не после того, как я узнала об отце. Я вытерла под глазами ладонями.
— Извини… что всего тебя заплакала.
— Никогда за это не извиняйся, — сказал он. Я ожидала, что он меня отпустит в тот момент, но его руки были все еще вокруг меня. Я знала, что не стоило этого делать, и что от этого потом будет только больнее, но я позволила себе расслабиться рядом с ним. — У тебя рефлекторная реакция на все.
— Что?
Он опустил руку и похлопал меня по колену.
— Это первый непроизвольный ответ. Немедленная мысль, когда ты что-нибудь слышишь. Ты начинаешь действовать, вместо того, чтобы всё обдумать.
Я закопалась щекой в его грудь:
— Это не комплимент.
Его рука сдвинулась на мою шею, пальцы застряли в беспорядке волос на затылке. Гадая, понимает ли он, что делает, я затаила дыхание. Его рука напряглась держа меня так, что я не могла далеко отодвинуться. Я не собиралась двигаться — неважно, как неправильно это было, как опасно или как глупо.
— Это не оскорбление, — мягко сказал он. — Ты просто такая, как ты есть. Ты не останавливаешься, чтобы подумать об опасности, только о том, что правильно. Только иногда это… не правильно.
Я обдумывала это.
— Использовать внушение на Даун — это тоже рефлекторная реакция?
Казалось, он не отвечал целую вечность.
— Да, и это была не самая умная вещь, но я не мог ничего больше сделать.
— Почему?
Айден не ответил.
Я не настаивала. В его объятиях было успокоение, в том, как его рука описывала круги у меня на спине, и я не могла найти этого больше нигде. В его руках я была спокойнее — странно. Я могла дышать. Я чувствовала себя в безопасности, стабильно. Ни с кем другим такого больше не было. Он был как мой собственный рецепт успокоительного.