Божество
Шрифт:
Черт, он был прав. Но я была там, и это значило, что я была мертва. Разве я не увижу её в скором времени? Логика меня подводила.
— Я скучал по тебе, — снова сказал он и снова прижал меня к себе.
Я схватила его за рубашку, и слова, которые я хотела сказать, вылились:
— Калеб, я так сожалею обо всем… Что случилось в Галтинбурге и… я на самом деле не обращала внимания на то, через что ты прошел после. Я была так зациклена на себе.
— Алекс…
— Нет. Я сожалею. И потом с тобой случилось это.
Калеб опустил лоб к моему и я могу поклясться, его глаза заблестели.
— Это была не твоя вина, Алекс. Ладно? Никогда так не думай.
— Мне просто так тебя не хватает. Я не знала, что делать после того, как ты… ушел. Я ненавидела тебя за то, что ты умер. И я так хотела, чтобы ты вернулся.
— Я знаю.
— Но я не ненавижу тебя. Я люблю тебя.
— Я знаю, — снова сказал он. — Но ты должна понять, что ничто из этого не произошло по твоей вине, Алекс. Это должно было случиться. Сейчас я это понимаю.
Я нервно засмеялась.
— Боги, ты говоришь так мудро. Что за черт, Калеб?
— Думаю, смерть сделала меня умнее, — его глаза искали моё лицо. — Ты выглядишь так же. Просто кажется… я так давно тебя не видел.
— Ты выглядишь лучше. — я провела пальцами по его лицу, сжав губы. Калеб выглядел изумительно. Не было и намека на то, что он пережил. Он казался умиротворенным, одухотворенным, каким он не был при жизни. — Я просто так сильно по тебе скучаю.
Калеб сжал меня сильнее и рассмеялся.
— Я знаю, но нам нужно прекратить эту ерунду, Алекс. Сначала нас мучили демоны, а теперь нас обоих закололи кинжалом. Думаю, мы перевели слова "мы все делаем вместе" на новый уровень.
По моему лицу текли слезы, но я снова рассмеялась. он был таким теплым и настоящим.
— Боги, я действительно умерла.
— Да, ты в каком-то смысле умерла.
Я шмыгнула носом.
— Как я могу умереть в каком-то смысле?
Калеб отстранился и опустил подбородок. Его губы растянулись в озорной улыбке.
— Ну, есть действительно большой светловолосый бог, который сейчас вздорит с Аидом. Очевидно, ты еще в лимбо или что-то в этом роде. Твою душу еще можно перехватить.
У меня внутри все сжалось и я моргнула:
— Что?
Он кивнул:
— Твоя смерть не будет долгой.
Я вытерла под глазами.
— Я здесь уже четыре часа. Я мертва.
— Часы здесь — это только секунды там, — объяснил он. — Когда я пришел сюда, то боялся, что уже слишком поздно и Аид уже отпустил тебя.
— Я не… останусь мертвой?
— Нет, — Калеб улыбнулся. — Но я должен был тебя увидеть. Я должен тебе кое-что сказать.
— Хорошо, — приступ резкой боли в животе поразил меня. Я дернулась в его руках. — Калеб?
— Все нормально, — его сильные руки крепко держали меня. — У нас не много времени, Алекс. Мне нужно, чтобы ты послушала
Глубоко во мне разгорался огонь.
— Что… что насчет Сета?
— Он на самом деле не знает, Алекс. Он думает, что все контролирует, но это не так. Не… не верь всему, что услышишь. Всё еще есть надежда.
Я пыталась рассмеяться, но огонь внутри меня превратился в пожар.
— Ты все еще… такой фанат Сета.
Калеб состроил гримасу:
— Я серьезно, Алекс.
— Хорошо, — выдохнула я, схватившись за живот. — Калеб… что-то не так.
— Все нормально, Алекс. Просто помни, что я сказал. Иногда людям тяжело вспомнить это после такого. Алекс, ты можешь оказать мне услугу?
— Да.
— Скажи Оливии, что я выбрал бы Лос-Анджелес, — Калеб прижался губами к моему лбу. — Она поймет, хорошо?
Я кивнула, хотя я не понимала почему, и я держалась за его рубашку как утопающий за соломинку.
— Я… я скажу ей. Я обещаю.
— Я люблю тебя Алекс, — сказал Калеб. — Ты как сестра, которой у меня никогда не было, знаешь?
Мой смех прервался из-за огня, раздирающего мои внутренности.
— Я тоже тебя люблю.
— Никогда не меняй себя, Алекс. Твоя страсть, твоя безрассудная вера спасет тебя, спасет вас обоих, — он сжал меня крепче. — Обещай мне, что ты это не забудешь.
Боль возрастала и мое зрение затуманилось, я держалась за Калеба.
— Я обещаю. Я обещаю. Я обещаю. Я обе…
Меня оторвало от него, или, по меньшей мере, я так себя чувствовала. Я вращалась и вращалась, разбивалась на куски и соединялась обратно. Боль была везде. Она затопляла мои чувства, подпитывала ужас. Мои легкие горели.
— Дыши, Александрия, дыши.
Я судорожно вдохнула воздух и мои веки открылись. Два полностью белых глаза — без зрачков и радужки — смотрели на меня. Глаза бога.
— О, боги, — прошептала я и потеряла сознание.
Глава 17
Вокруг меня двигались люди. Я не могла их видеть, но слышала, как их подошвы шаркали по кафелю, их голоса были приглушенными. Их дыхание было ровным и спокойным, убаюкивающим. Я почувствовала запах жженых листьев и морской соли.
Дверь открылась и человек рядом со мной сдвинулся.
После этого я потеряла сознание, скользнув в приятный туман. Когда я наконец открыла глаза, которые, казалось, были зашиты, и мне потребовалось несколько попыток, чтобы заставить зрение работать. Меня окружали белые стены — обычные и скучные стены. Окон не было, и я не знала, ночь была или день. Я неясно помнила Линарда и боль, потом вспышку света и чувство падения. После этого все было в тумане. Я помнила влажный запах и было что-то еще, казалось, оно существует на самом краю моих мыслей.