Божьи дела (сборник)
Шрифт:
Я видел, как ей тяжело, неспокойно и с каким нетерпением она ждет моего возвращения к жизни – однако же глаз в ее присутствии не открывал, поскольку не знал, что сказать.
Лжемонах ( отныне пребывающий в личине профессора !), что ни день, заявлялся в сопровождении толпы практикантов-медиков и с удовольствием смаковал нюансы моего уникального, по его выражению, случая.
– Прошу, господа, перед вами пример, – высокопарно провозглашал он, становясь в изголовье кровати, – настоящего, неподдельного чуда современной медицины!
И так, из лекций в изголовье, я узнал, как меня, «уже основательно мертвого», доставили в морг ( где он по обыкновению кого-то потрошил !), и как он «сразу признал во мне знаменитого писателя», и с каким усердием он перепиливал мне ребра, менял сосуды, и даже как будто само сердце…
– Теперь он еще поживет! – заключал он с чувством глубокого удовлетворения.
Иногда ( полагаю, в отсутствие Машеньки !) он еще и еще раз негромко просил «пораскинуть мозгами о нашем деле»…
26
Я и без напоминаний ни о чем другом, как о «нашем деле», думать не мог!
В одурманенном болью и лекарствами мозгу бесконечной чередой проносились мучительные вопросы, ни на один из которых, увы, я не находил ответа.
Например, каким образом и откуда свалился на мою голову этот мой новый знакомец ( монах, он же прекрасная дева !) и кем он ( или она !) в действительности является…
И кто Он, Тот, что за ними стоит ( или, может, стоят )?..
И почему, собственно, выбор пал на меня?..
И в чем истинный смысл моей жертвы?..
И берут ли при этом в расчет мою добрую волю?..
И что с нами ( со мною и сыном ) случится, когда откажусь ( а ведь я откажусь !)?..
Наконец, у меня не сходилось в мозгу, почему бы Ему ( или Им !) Самому не решить это дело?..
Время в больничной палате текло изнуряюще медленно.
Сосед мой, похоже, по-русски не понимал, что, к счастью, избавляло меня от ненужных разговоров.
Мы с ним не здоровались, не улыбались друг другу, разве что изредка невольно встречались глазами.
Днем я по-прежнему не подавал признаков жизни, и только по ночам, когда мы с «черным человеком» ( черным, черным, как я про себя его называл !) оставались совсем одни, я себе позволял наконец подняться, цепляясь руками за стену, доковылять до окна и вдохнуть запах улицы.
Я мог часами разглядывать
Из окна двадцать шестого этажа дома, деревья, машины выглядели как брошенные игрушки.
Так и Некто, должно быть, представилось мне, лениво взирает на нас со своей высоты и напрасно пытается вспомнить, когда и с какой, собственно, целью Он нас создал.
«Какими нас видит Бог?» – глядя в окно, повторял я про себя.
– Во весь рост и в полную величину! – послышался голос с легким иностранным акцентом.
Я обернулся и замер от удивления: меньше всего я ожидал обнаружить своего молчаливого и ко всему безучастного соседа по палате.
«Если он понимает по-русски, он мог меня слышать…» – мелькнуло в мозгу.
«Но я же, – подумал я следом, – молчал как рыба и рта, сколько помнилось, не открывал!..»
– А действительно, днем вы молчали, – по-доброму глядя, как будто подтвердил он, – зато по ночам я едва поспевал за безудержным бегом ваших мыслей. – И скромно посетовал: – Все-таки русский язык мне, увы, не вполне родной…
Он явно читал мои мысли!
– Вы хотите сказать, по ночам… я разговариваю вслух? – осторожно полюбопытствовал я.
– Походит на исповедь, верно! – откликнулся он. – Говорите и говорите, случается, практически без перерыва и ночи напролет.
– Однако же я не замечал за собой… – пробормотал я, уже вяло и менее уверенно.
– Вот и я за собой не замечал, пока ученики не рассказали! – опять непонятно чему обрадовался черный человек. – Виноват, не представился: Гершон Бен-Мордехай Люксембург, профессор Каббалы…
– Тот самый профессор из Иерусалима! – не удержался и закричал я.
– Тот самый, пожалуй! – смущенно потупился он.
– Помните, я вам звонил, а потом приезжал, чтобы встретиться, но потом…
– По какой-то причине спешно вернулись в Москву! – подхватил он с улыбкой.
– Да… – отчего-то смешавшись, подтвердил я ( он решительно был в курсе всего, что творилось в моей голове !).
– Как и было условлено по телефону, ровно в назначенный час, – пояснил Бен-Мордехай, – я пришел к вам в отель «Царь Давид» и, увы, не застал. В лобби, куда я обратился за помощью, мне сообщили, что вы неожиданно сократили свое пребывание в Святом городе и срочно отбыли в Москву.
– Да… в общем… были причины… Я не мог ждать… – запинаясь, теряя слова, пробормотал я. – Потом было пытался звонить вам уже из Москвы… хотел извиниться…
– Известное дело, когда ты вдруг нужен, – кивнул он, – найдут под землей! И также известно, как это бывает, когда ты не нужен…
– Но я не хотел вас обидеть, поверьте… – взмолился я тихо, желая его успокоить.
– Да что вы, – махнул он рукой, – на людей обижаться!..
– На кого же еще обижаться, если не на людей? – вяло пошутил я.