Божья коровка 2

Дроздов Анатолий Федорович

Поужинав в гостиничном ресторане, он погулял по Красной Площади. Народу здесь хватало: теплый августовский вечер, небо ясное, отчего не провести часок-другой в самом знаменитом месте СССР? На молодого парня со Звездой Героя на пиджаке заинтересованно посматривали девушки, а постовой у Исторического музея даже козырнул Борису. Вволю нагулявшись, он вернулся в номер, где вскоре уснул.

Назавтра состоялось награждение. Церемония была довольно многолюдной — собралось несколько десятков человек. [55] Все в военной форме, в гражданском оказался лишь один Борис. Преобладали пограничники. Рядовые и сержанты стояли наособицу, было видно,

что робели. Офицеры держались посмелее и, сбившись в группы, чесали языками. Борис прошелся мимо пограничников, но знакомых лиц не разглядел. Потом сообразил: награждают за бой 15 марта, а в этот день воевали парни из других отрядов. На него смотрели с любопытством: штатский, но с Звездой Героя на костюме. Борис хотел пристроиться у стенки, но к нему внезапно подошел армейский старший лейтенант.

55

Всего за бои на острове Даманском было награждено 300 человек, из которых 59 — посмертно. Награждение происходило в два этапа.

— Старшина Коровка?

— Я, — Борис кивнул. — Извините, мы знакомы?

— Старший лейтенант Бобров. Я командовал разведывательной группой, с которой танк ходили подрывать. Ты нас вел. Я тогда еще летехой был. После в звании повысили, а сегодня орден Ленина дадут. Спасибо, старшина! Без тебя хрен бы получилось, — он пожал Борису руку. — Как здоровье?

— Да почти нормально.

— Нам тогда сказали, старшина не выживет. А ты молодец — поправился. Слушай, я читал в газете…

— С этим разобрались, — поспешил Борис. Говорить о том, как он попал в СИЗО, не хотелось совершенно. — Перед мной Машеров лично извинился, а виновных наказали.

Офицер хотел продолжить разговор, но в зал вошел Подгорный, следом два генерала. Церемония началась.

Награждали по старшинству орденов. Командир разведчиков Бобров получил свой орден Ленина, следом «Знамя» выдали майору и двум старшим лейтенантам. Офицеры подходили за наградой строевым, получив ее, чеканили:

— Служу Советскому Союзу!

— Орденом Красного Знамени награждается старшина запаса Борис Михайлович Коровка, — объявил распорядитель.

Строевым рубить Борис не стал, просто подошел к Подгорному.

— Здравствуйте, товарищ Председатель Президиума Верховного Совета СССР!

— Здравствуй, герой, — улыбнулся Подгорный.

Он взял из поданной ему бордовой коробочки орден на колодке, обтянутой красной лентой с белой полосой посередине, и прикрепил его к пиджаку Бориса рядом с орденом Ленина. Следом вручил саму коробочку и удостоверение к награде.

— Скажи пару слов, кавалер, — предложил Борису.

Тот кивнул и повернулся к залу.

— Спасибо партии и правительству за высокую оценку моего ратного труда по защите рубежей Отечества.

Он хотел уйти, но его остановил Подгорный. Встал рядом и приобнял за плечи.

— Уважаемые товарищи, перед вами настоящий герой. Я скажу вам честно, не припомню, чтобы одного и того же человека за один месяц дважды представляли к высшим наградам СССР. Борис Михайлович отважно сражался на Даманском, проявляя мужество и героизм. Получил тяжелое ранение, но назло врагам выжил и мы видим его в этом зале. А ведь парню только двадцать лет! Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Брежнев поручил мне передать ему признательность и благодарность от лица всей партии. Поаплодируем, товарищи!

Все захлопали. Подгорный пожал Борису руку. Следом подошли два генерала и тоже обменялись рукопожатием с Героем.

— Об одном жалею, — сказал немолодой генерал-полковник, чье лицо Борис узнал — командующий Пограничными войсками, чей портрет висел в Ленинской комнате на заставе, — что тебя комиссовали, парень. Был бы ты сейчас в училище

и как другой герой, Бабанский, и готовился сдавать экзамены экстерном за его курс. Нам такие офицеры очень пригодились бы.

Наконец Бориса отпустили, и он вернулся к ждавшим награждения пограничникам и мотострелкам. Церемония завершилась через час. Всех сфотографировали в компании с Подгорным и генералами, пообещав выслать на память снимки. Борис направился к выходу из зала, но его остановила женщина в деловом костюме.

— Борис Михайлович, загляните к нам в секретариат. Как Герою, вам положены дубликаты Золотой Звезды, чтоб она не поцарапалась от долгой носки. Выдали бы сразу, только вас медалью награждали не в Кремле.

И Борис отправился за ней. Расписался, получил два дубликата в бархатных коробочках, рассовал их по карманам пиджака. Те мгновенно оттопырились. Знал бы, сумочку какую взял.

Этим все не ограничилось. В коридоре его остановили журналисты из «Комсомолки», расспросили и сфотографировали для репортажа. Наконец, Борис освободился и направился в «Россию». В номере сгрузил коробочки с наградами и решил заглянуть в ресторан — есть хотелось просто жуть как. Фуршет для награжденных в Кремле устраивать не стали, как понимал Борис, чтобы не поить солдатиков. Начальству, может, и налили…

После обеда он вернулся в свою комнату и набрал на аппарате номер, продиктованный ему Цукановым — помощник генерального секретаря просил связаться с ним после награждения.

— Георгий Эммануилович, я освободился, — сообщил Борис откликнувшемуся собеседнику.

— Замечательно! — сказал Цуканов. — Подъезжайте к нам в ЦК, есть серьезный разговор. Не бывали здесь? Старая Площадь, дом четыре. От гостиницы «Россия» пройдете по Разина, а затем — налево. Обратитесь там в бюро пропусков. Не забудьте паспорт, пропуск вам я закажу.

Не прошло и получаса, как Борис вошел в нужный кабинет.

— Поздравляю с орденом! — улыбнулся посетителю Цуканов, пожимая ему руку. — Чаю, кофе?

— Нет, спасибо, только что поел.

— Тогда присаживайтесь, будет разговор. Для начала сообщу: Леонид Ильич одобрил ваше предложение о книге, поручив мне оказать всемерное содействие. Только я хочу спросить, почему документальное повествование, а не сборник мемуаров?

— Мемуары пишут маршалы и генералы, — сказал Борис. — Эти книги интересны тем, кто сражался на фронтах в войну. А вот молодежи, честно говоря, не слишком. Ведь какое содержание у этих книг? Армии здесь в наступление пошли, там держали оборону. Номера частей, фамилии командующих, иногда боевые эпизоды… А вот воспоминания обычного бойца, командира роты, взвода, батальона в печати редко встретишь, хотя очень интересно, каково им было на войне? Как они там жили, воевали, каково терять друзей-товарищей? Это прочитает молодежь, ведь сегодняшним фронтовикам в то время было, как и им, двадцать — двадцать пять, а кому и вовсе восемнадцать. Пусть сегодняшние парни примерят это на себя и подумают, так ли мы живем? Может, нужно что-то сделать, чтобы быть достойным подвига отцов?

— Любопытно, — произнес Цуканов. — Я в таком аспекте не рассматривал… Не зря Ковалев вас хвалил. Вот вам телефон помощника начальника политотдела 18-й армии Пахомова, — он протянул листок. — У него все данные о воевавших на плацдарме у Цемесской бухты. Отберите с ним кандидатуры будущих героев книги. Позвоните ему ближе к сентябрю, он сейчас проходит курс лечения в санатории и вернется к осени.

— Отберем, — сказал Борис, забрав листок. — Только я хочу вас попросить. Можно сделать так, чтобы эти ветераны прибыли в Москву, скажем, на 7 ноября? Праздник здесь отметят, посетят парад на Красной Площади? Мы бы с Ольгой с ними и поговорили. Это здорово ускорит выход книги. А до этого мы съездим на плацдарм, побываем на местах боев.