Бозон Хиггса
Шрифт:
Голос Кэша звучал воодушевлённо, как всегда, когда он начинал говорить о нашей Революции. Обычно в такие моменты я его слушал, забыв рот закрыть. Но сейчас…
— Игра… Кэш, а разве все эти разговоры, которые вы кучу лет долдоните, — это не игра тоже? Что для тебя Мировая Революция? Просто построение модели? Но, если мы не начнём двигаться, то мы никуда и не придём! И человечество раньше загнётся, чем вы поймёте, как его спасать!
— Вот в этом весь ты, Джокер. Такой, какой есть. И, возможно, в твоих словах больше истины, чем мне хотелось бы думать… Возможно, я так же, как всё наше общество, болен болезнью бездействия, а будущее
— Товарищ Кэш, значит, вы всё-таки признаете свою неспособность к действию? — скрипнула Трынделка. — А я то же самое говорила, что и ваш вассал! Нужно что-то делать, и уже давно. Мы предлагали вам социальный опыт Бренцкой зоны… Разве жизнь не доказала, что наша структура жизнеспособна? Она несколько архаична, но вполне может дать толчок развитию человечества!
— Т-только не это! — Лич решился на ещё одно высовывание головы из дверей уборной. — В-вот это — настоящий будет к-конец!
И тут же юркнул назад, пока «жи-жи-живая же-же-женщина» на его слова не среагировала. А что её реакция будет совсем не такой, как у бота Май, догадаться было нетрудно. Ух, как грозно Трынделка глазами засверкала, ещё немного, и закричит: «Вон из класса! И без опекуна в школу не возвращаться!»
— А чем марсианская модель плоха? — влез в разговор Зубастик. Спасительно так влез. — Мир разума — разве это не круто?
— Я уже говорил — наш мир очень малочисленный, — пояснил Марсианин. — А чем меньше количество, тем легче следить за качеством. У вас слишком много людей, большинство из которых привыкли к тому, что за них думают другие. Вся земная цивилизация всегда строилась на принципе «ведущий-ведомый». А мы отказались от подобного построения. У нас каждый сам несёт ответственность за принятые им решения. Каждый ведёт себя сам и не пытается вести другого. Вы так не сможете. Даже никто из здесь присутствующих — не сможет. Да и у нас это стало возможным благодаря работе Сохранённых. Боюсь, наш опыт не подходит для вас. Вы должны искать свое решение…
— Может быть… — начал Кэш, но его оборвал на полуслове долгое время молчавший Дракула:
— Кажется, к нам сейчас пожалует еще группа товарищей. Эй, Лич, а везёт тебе сегодня на гостей… Так, глядишь, снова избыточно социализированным станешь…
Из уборной послышался грохот.
Кэш сделал шаг к Марсианину, отгораживая его от входной двери.
Зубастик в очередной раз рванул на себя марсианский парализатор.
Трынделка тряхнула головой, распуская по плечам тяжелый пучок длинных волос, которые сами скрутились в две толстые плети с заостренными концами. Ага, значит, вот оно какое — боевое оружие Горгон. Чего только не бывает в этой Бренцкой зоне…
Сам я дал команду охранке и приготовился в любой момент накрыть силовым полем всю комнату.
В это время дверь распахнулась. На пороге, сверкая белозубой улыбкой, стоял самый популярный человек планеты, самый обаятельный мужчина мира, самая яркая звезда Канала — Виски Фью собственной персоной. Точно такой же, как в программах «Субботнего вечера» и «Утренних новостей».
— Доброй ночи всем присутствующим! Прошу прощения за столь поздний визит. Но я пришёл забрать своего подопечного.
И его взгляд упёрся в перепуганного насмерть Марсианина.
Как-то давно Призрак Оперы объяснял мне значение термина «немая
— Доброй ночи, Виски. Весьма ценю вашу заботу о вверенном вам ребёнке. Но в законе об опеке сказано, что подопечный может отказаться от своего опекуна, если условия пребывания под опекой приводят к состоянию душевного или физического дискомфорта. Насколько я понимаю, здесь имеет место быть именно такой случай.
— Д-да… Я хотел бы расторгнуть отношения опеки, — ответил Марсианин, хоть с запинкой, но быстро. И совсем спрятался между Кэшем, Дракулой и Зубастиком.
— Ах, Кэш, дорогой мой друг! Ценю вашу заботу, но подобные вопросы должны решаться Опекунской комиссией, а не вами. Поэтому, прошу вас, не вмешивайтесь не в своё дело. Или мне тоже придётся в ваши дела вмешаться. Вы же не думаете, что мы ничего не знаем о том, что кроме вашей основной работы ведущего «Боевого канала» вы ещё и другой деятельностью занимаетесь? О реорганизации системы мечтаете, подающие надежду кадры с пути истинного сбиваете. От других опекунов уже жалобы на вас поступали. А между тем ваш подопечный много раз был уличен в противоправной деятельности. Кажется, это вас пора лишить права опекунства…
И Виски Фью блестнул глянцевой улыбкой — недостижимой мечтой всех подключенных СИ, заставляющей их хоть изредка заботиться о гигиене. Зубастик протестующее засопел, но Кэш только улыбнулся, от чего его изуродованное лицо перекосило ещё больше.
— Вы хорошо осведомлены, Виски. Впрочем, стоит ли ждать другого от агента Конторы?
— Я рад, что мы с вами друг друга понимаем. А теперь давайте разойдёмся миром. Я забираю своего подопечного и ухожу, не предъявляя никаких претензий. Ваши революционные дела — это не мой проект, я вмешиваться не буду. Можете продолжать свои игры…
— Это не игры! — взорвался вдруг Зубастик. — Это вы сами в своей Конторе в игры играете! А мы — мир спасаем!
Я посмотрел на него и словно себя со стороны увидел. Ребёнок. Наивный обиженный ребёнок, уверенный в своей правоте. Ещё вчера я мог бы такую же фразу выдать. И теперь недалеко ушёл. Поэтому разозлился ещё больше. Особенно когда Виски в ответ на эту фразу весёлым смехом зашёлся.
— Мир спасаете? Как это мило! От кого же? Неужели от злобных нас? В таком случае я вынужден вас обрадовать — мы тоже спасаем мир. И делаем это намного эффективнее. Мы поддерживаем работоспособность системы. Да-да, той самой, которую вы так ненавидите… Видно, это тяжкий крест любой системы — как бы хороша она ни была, всегда найдётся кто-то, кто будет ею недоволен. Быть недовольными — это сама суть человеческой природы, что тут поделаешь. Но только как нам быть, если лучше существующей системы ничего не придумано? Ломать легко, а попробуйте построить… И наша цель — следить, чтоб не умеющие строить не начали ломать. Так что мы действительно спасаем мир. От вас.
И поочерёдно нас с Зубастиком взглядом смерил.
Зубастик ничего не сказал, только носом шмыг-шмыг сделал. Я тоже промолчал, но зубами скрипнул достаточно громко. Ответил Кэш.
— Хорошо говоришь, Виски. Правильно. За одним исключением — даже самая лучшая система не может быть неизменной. И недовольство неспроста является сутью человеческого существа. Это и есть тот механизм, который позволяет нам эволюционировать. Но когда эволюцию искусственно задерживают, наступает время революций.