БП

Зурков Дмитрий

Штабс-капитан был занят достаточно серьезной, если судить по выражению лиц, беседой с худым чернявым подпоручиком, который, оживленно жестикулируя, пытался что-то доказать собеседнику. Трое молоденьких прапорщиков пускали в вентиляционную трубу клубы табачного дыма, изредка перекидываясь репликами. Увидев нас, Игорь Александрович остановил собеседника и обратился к присутствующим:

– Минуту внимания! Я пригласил на ужин офицеров партизанского отряда, который пробился к нам и помог отбить атаку германцев. Знакомьтесь, господа!

Ритуал

знакомства очень напомнил порядок проведения строевого смотра. Каждый по очереди называл свои анкетные данные: должность, звание, фамилию, имя и отчество. Молодые прапора смотрели на нас, как на какое-то непонятное явление природы. Особенно после того, как Волгин с Оладьиным дружно отказались от водки, а мне пришлось объяснить, что в роте – сухой закон, и не к лицу командирам подавать ненужный пример. Тем не менее, беседа потихоньку закрутилась вокруг сегодняшнего штурма. Первый вопрос был задан одним из прапоров и был вполне ожидаем:

– Скажите, господа, а откуда у вас Андреевский флаг? Я сначала глазам своим не поверил. Везде поля, леса. А тут – люди с морским знаменем.

– Видите ли, мон шер! – В словах прапорщика Сергей Дмитриевич, наверное, уловил некую насмешку, потому и отвечал, на мой взгляд, излишне вежливо. – Дабы наше с вами рандеву состоялось, пришлось захватить германский пароход и на нем добираться до крепости. Могли бы и пешком, но боялись не успеть.

Двусмысленность последней фразы дошла до оппонента с некоторым опозданием, он, покраснев от возмущения, хотел что-то ответить, но штабс-капитан Федоренко перебил своего подчиненного:

– Денис Анатольевич, я все-таки не могу понять – откуда же все-таки взялся флаг?

– Дело в том, что пароход, захваченный у германцев, раньше был нашим и, скорее всего, состоял в Вислинской речной флотилии. Гансы после захвата судна использовали флаг в качестве скатерти…

– Простите, кто?

Блин, совсем забыл, что нужно следить за речью и фильтровать базар. Привык уже сам и всех своих приучил к жаргонизмам. Моветон-с, однако!..

– Гансы, они же: немчура, колбасники, тевтоны, – в общем, германцы.

– А как вам удалось захватить пароход? И где он теперь? – Это уже другой прапор, невысокий щуплый блондин, вливается в разговор.

– На самом деле, взять эту посудину на абордаж, Владимир… Валерьянович, было нетрудно. Стоял у берега, чинился. Когда ремонт закончился, группа захвата быстренько поднялась на борт. Сопротивление оказал только один человек. Капитан, оценив ситуацию, любезно согласился нас подвезти. Потом команду отпустили, высадились на берег, взорвали пароход, и – прямиком к вам. Только по пути в близлежащую деревушку заглянули, успокоили германскую батарею.

– Группа захвата – это, как я понимаю, специально обученные солдаты?

– Да, те, кто хорошо умеет драться, стрелять, преодолевать препятствия. – Не очень хочется распространяться на эту тему перед случайными собеседниками, но никуда не

денешься. – Мы перед рейдом немного потренировались у себя в расположении.

– Позвольте, так германский наблюдатель на «Парсевале» – ваших рук дело?.. Спустился к нам прямо на бруствер. Даже пистолет свой заранее выкинул, когда увидел, что в него целый взвод целится. Связали болезного, да отправили в цитадель.

– А что за взрыв был возле деревни? – Штабс-капитан весело улыбается. – Боезапас рванули?

– Не только снаряды, Игорь Александрович. – Теперь уже Волгин вступает в беседу. – Там еще баллоны с водородом для аэростата были. Красиво получилось?

– Да уж, смотрел бы и смотрел. Если б германскую атаку не надо было отбивать. Теперь они до утра не сунутся.

– Да, хорошо вам, господа, с таким оружием воевать. – Щуплый прапор снова берет слово. – Все с винтовками, полтора десятка пулеметов. Даже у унтеров револьверы в кобурах. А у нас оружия – кот наплакал.

– Не прибедняйся, Вольдемар! – Давешний брюнет-подпоручик хлопает блондина по плечу. – Твои-то все вооружены. Это мне думать надо, где снарядами разжиться. Второй день из цитадели не могут подвезти. Мол, перерасход у нас! Не укладываемся в норму!

– Ну, насчет снарядов, – это не к нам, а вот винтовок с патронами сотни две, наверное, мы вам обеспечили. Перед рвом лежат. – Оладьин ехидно смотрит на жалобщика.

– Уже собирают, Сергей Дмитриевич. – Штабс-капитан, по-видимому, решил закончить дебаты. – И, господа, хватит ёрничать! В конце концов, одно дело делаем!

– Действительно, не будем тратить время на пустяки. – Поддерживаю штабс-капитана. – Игорь Аркадьевич, лучше введите нас в курс дел…

Дела, как оказалось, обстояли не самым лучшим образом. Крепость была в осаде, немцы давили со всех сторон, пытаясь нащупать слабые места в обороне. На северном направлении вчера два форта были ими даже взяты, хоть и с большими потерями. Хуже всего было то, что с той стороны действовало что-то очень даже крупнокалиберное. Подпоручик Роман Викторович Берг, оказавшийся артиллеристом и потому быстро нашедший общий язык с Иваном Георгиевичем, отвлекся от их темы разговора и сообщил, что там стреляют орудия в двенадцать, а то и больше дюймов. Мол, это ему сообщил приятель в цитадели, когда он пытался выбить снаряды для своих пушек.

– Ну, это мы можем проверить, и по возможности поправить. Нам бы только взрывчаткой разжиться.

– Это утопия, Денис Анатольевич. Во-первых, если это «Берты», то штат прислуги составит около двухсот человек. Ваш отряд просто задавят числом. А, во-вторых, попасть туда невозможно. Любой комендант форта в приказном порядке отправит вас обратно, а если начнете самостоятельно действовать, примут за сдающихся в плен, и могут даже открыть огонь в спину. Мне тот же приятель рассказал, что после первого же штурма из предфортовых укреплений две тысячи солдат сдались в плен.