БП
Шрифт:
Ключи кидаем по дороге в первую попавшуюся яму, и в сгущающейся темноте аккуратно двигаемся к своим. Где-то недалеко вразнобой начинают стучать винтовочные выстрелы. Это что, гансы уже в крепости? Непохоже, их артиллерия еще работает. Ладно, не столь это важно, скоро будем на месте. Если бы не редкие тусклые огни в окнах казарм, можно было бы подумать, что крепость вымерла. Только один раз увидели и благополучно пропустили мимо себя ополченцев, тащивших какой-то мешок и ящик, в котором что-то булькало и стеклянно позвякивало. Да уж, правду говорят, русский мужик всегда найдет где и что выпить. Особенно
Еще несколько минут осторожной ходьбы, глядя во все стороны, и вот они, склады. На подходе нас встречает условный свист. Молодцы, охранение уже выставили. Один из бойцов «чирикает» в ответ, и я снова на складе, где менял люгер на пироксилин. Теперь он выглядит пустым и заброшенным, но у входа нас встречает Матвей Синельников и, подсвечивая электрическим фонариком, проводит в свои «апартаменты».
В комнатушке оборудован временный «штаб». Стол с керосиновой лампой, за которым сидит Стефанов, пара стульев и несколько деревянных ящиков. Стоп!.. Лампа!.. Открытый огонь!.. На складе, где хранится взрывчатка!.. Нет, я, конечно, знаю, что командир крейсера имеет право курить в пороховом погребе, но все-таки можно было бы придумать что-то более безопасное!
Поняв все по моей мордочке, Стефанов, улыбаясь, объясняет:
– Не беспокойтесь, Денис Анатольевич! Стараниями Матвея Матвеевича здесь не осталось ничего опасного. Все, что может взорваться, перетащили в другой каземат и заперли. Здесь только какое-то интендантское имущество и пустые ящики, из которых, кстати, Ваши солдаты оборудовали лежанки.
– Тут обозная упряжь, кавалерийские седла, хотя зачем они в крепости в таком количестве, я понять до сих пор не могу, обмундирование старого образца, которое, впрочем, не постеснялись выдавать ополченцам при формировании полков, сапоги и другая подобная рухлядь. – Синельников саркастически усмехается. – Если бы не война, можно было бы озолотиться. Не обращайте внимания, господа, это во мне купеческая кровь говорит. Правда, и сейчас многие интендантов этим занимаются. И довольно успешно.
– А Вы что же?
– А мне, Денис Анатольевич, интересней с техникой возиться. Тут на складах и в архивах столько интересного найти можно было! Ну, про мины Романова Вы уже знаете, а как насчет вот такого проекта? Незадолго до войны один инженер подал проект прокладки трубопроводов между фортами, где бы находилась горючая жидкость. И в случае атаки неприятеля открывать клапана, чтобы навстречу врагу…
Наш разговор был прерван появлением Николая Бера.
– Ну, что ж, господа, все три склада к подрыву готовы. Провода только вот-вот закончили тянуть.
– А германцы их не перережут? – Хочется вникнуть во все детали.
– Вряд ли. Кабели похожи на телефонные. Зная немецкую аккуратность, не думаю, что их будут трогать. Тем более, мы старались прокладывать, где возможно, по канавам.
Ну да, ландвер выставит караулы, а там, позже, приедут интенданты и начнут сводить дебет с кредитом. Да и лежать проводам не дольше одного дня.
– Да, Димитр, твоя команда закончила с замками. – Бер тем временем, закурив папиросу, продолжает. – Сняли все, что смогли, сложили в ящики и поставили вперемежку со снарядами.
– И сколько всего?
– Твоя батарея, две соседних, и в арсенале поснимали даже со старых орудий…
Подъезд к складам держит пулеметный расчет, стрелки разместились наверху, на крыше, переходящей в земляной вал, с которого просматривается чуть ли не вся восточная часть крепости.
– Кстати, Семен, не знаешь, что за стрельба была недавно? На штурм непохоже, вроде бы.
Сибиряк мрачнеет:
– Это солдатня обозная лошадей стреляла, чтобы, значитца, герману не достались. Мы с Гордеем в оптику все разглядели, пока совсем не стемнело.
Твою ж!.. Суки!.. Себя, любимых, твари, пожалели, лапки кверху, и в плен шагом марш!.. А лошадок-то за что?.. Бл…!.. Уроды!.. Себе бы лучше пулю в лоб пустили!..
Обойдя все посты, возвращаемся обратно. «Пятерки» будут меняться, как обычно, через два часа. Обвешиваюсь по-боевому. Наган в кавалерийской кобуре – слева, люгер вешаю на ремень справа, проверяю патроны. Снимаю «Аннушку», делаю из портупеи вариант ношения за спиной, нож – в голенище. Внимательно смотрящим за всеми этими действиями офицерам советую:
– Предлагаю приготовиться ко всем непредвиденным обстоятельствам, и лечь спать. Завтра будет трудный день, отдохните, пока есть возможность.
Укладываюсь на составленные вместе ящики, накрытые найденными шинелями. Жестко, но уже привычно. Вещмешок под голову, шашку рядом с собой. Все, спать! Где там мой любимый сон про рыженькую кошечку и черного кота?..
Ночь прошла спокойно, если не считать визита нескольких придурков из ополчения, мающихся недопивом, бессонницей и размышлениями где бы еще что-нибудь спереть. Поковырявшись в замке какой-то железкой, скорее всего, куском проволоки, и не добившись успеха, они ретировались, предварительно обложив саму дверь, тех, кто ее делал, и тех, кто ее закрыл, ядреным матерком, и пошли искать дальше приключений на свои зудящие места. Охранение они не заметили, что и немудрено было в темноте.
Утром просыпаюсь от легкого тормошения. Открываю глаза и вижу зевающего во весь рот Гордея, который показывает мне часы. Шесть утра, уже светает. Пора вылезти и осмотреться, что же там снаружи творится. По очереди бужу всех остальных. Димитр просыпается сразу, Бера и Синельникова приходится немного потрясти. Умываюсь водой из припасенного бочонка, окончательно прихожу в себя. Вот теперь пора и на прогулку. На всякий случай тихонько и аккуратно открываем дверь склада. Хотя, если бы что-то было не так, охранение дало бы знать. Беру с собой неразлучных сибиряков и Бера, который хорошо знает крепость.
Канонада стихла еще ночью, но гансов пока не видно. Впрочем, как и наших. Хотя – нет, через метров триста понял, что ошибся. За казармой слышатся неторопливые шаркающие шаги. Через несколько секунд из-за угла появляется вдрызг пьяный, еле держащийся на ногах поручик в расстегнутом кителе. В качестве оружия в руках – наполовину опорожненная бутылка водки. И судя по доносящемуся от «героя» запаху, – отнюдь не первая. Увидев нас, жертва алкоголя притормаживает, мотает головой, пытаясь отогнать от своего затуманенного сознания видение прапорщика в сопровождении трех лохматых фигур. Но, поскольку это ему не удается, пытается вступить с нами в контакт: