Брачная ловушка
Шрифт:
– Можешь дуться и протестовать, но выбор у нас невелик. Если ты не выйдешь за него замуж, наш дом станет их домом, меня бросят в долговую тюрьму, а ты окажешься на улице. Сама знаешь, дядя не возьмет тебя к себе – он ненавидел сестру. Как видишь, выхода у нас нет.
Эйрин буквально застыла с открытым ртом, не веря собственным ушам. Как такое возможно: утро предвещало самый обычный день, и вот она уже помолвлена неизвестно с кем, и от нее зависит будущее их дома.
– Получается, ты меня продал первому встречному за долги? – шокированно спросила дочь,
– Я не продал тебя! Не отрицаю, на мне вина за наше банкротство. Я скатился на дно, Эйрин. После смерти твоей… – он запнулся, нервно потирая ладони, – …матери я начал сильно пить и ничего не замечал вокруг… Оглянуться не успел, как оказался по уши в долгах. Кредиторы собирались забрать наше имущество. И тогда появился Реей… Он пообещал выкупить назад дом и уплатить мои долги, а взамен потребовал согласия отдать тебя замуж за своего сына. В сложившихся обстоятельствах выбирать не приходилось. В то время его сын был на фронте и, вполне вероятно, мог оттуда не вернуться. Ты могла бы никогда не узнать о договоренности. Но фортуна, как обычно, отвернулась от меня… Все заверено нотариально – расторгнуть сделку я не могу. С тех пор я старался меньше пить и перестал играть на деньги…
– Но как это возможно? Почему совершенно посторонний человек тебе помог? Я не понимаю, отец, это же огромные деньги. Его сын, наверно, какое-то чудовище, раз его женят таким образом. Выходит, наши долги я должна искупить своей свободой? – голос Эйрин дрогнул.
Сетон вздохнул, глядя на свою юную дочь, которая присела в кресло напротив и начала тихо всхлипывать. Умная девочка, она знала жизнь не с лучшей стороны – и это его вина. Он понимал ее отчаяние, но изменить ситуацию было не в его воле.
– Эйрин, перестань, все не так плохо.
Девушка подняла полные слез глаза:
– Как ты можешь так говорить, отец?
– Послушай, дорогая, я знаю, что не был образцовым отцом. Тебе пришлось трудно: ты росла без матери, отец вечно не в себе – но поверь, сейчас я делаю тебе благо.
Дочь посмотрела на родителя, как на безумного. Отец говорил какую-то ерунду.
– Видишь ли, Реей – не посторонний человек, – сделав большой глоток принесенного слугой вина, проговорил Сетон. – Он и твоя мать… они… любили друг друга.
– Они были любовниками? – распахнув от удивления свои фиалковые глаза, спросила дочь.
– Нет, не в том смысле. Когда-то, еще до того, как я сделал твоей матери предложение, они были помолвлены.
– Помолвлены?
– Да… Но обстоятельства так сложились, что им не суждено было пожениться. К моему несчастью, они любили друг друга всю жизнь. Он… был рядом, когда она умирала, и она взяла с него клятву позаботиться о тебе, если понадобится. Как бы мне ни хотелось это признавать, со мной ты оказалась в беде, и он сдержал свое слово. Поверь, Маккеи тебя не обидят, я это точно знаю, – такое признание давалось Сетону трудно, глаза были виновато потуплены, руки нервно сжимали стакан с вином.
– Ты раньше никогда мне этого не рассказывал. Если они любили
– Я бы хотел все тебе рассказать, но, боюсь, у меня нет сил вспоминать то, что я так стараюсь вычеркнуть из своей памяти. Пока хватит и этого.
– Но зачем ему я? Мог бы просто помочь.
– Ты еще так наивна, мое дитя. За все надо платить, к тому же не нам с тобой ставить условия. Его сын завидный жених.
– Так я буду ему обузой? Меня же будут презирать там, отец!
– Дорогая, у тебя есть сокровище, хотя его и нужно слегка отполировать. Ты красивая девушка, если он тебя полюбит – жизнь с ним будет вполне сносной.
– Сносной?! Так было у вас с матерью?
– Не дерзи! – пресек ее родитель. – Я еще пока твой отец.
– Но что если он стар, или уродлив, или калека какой? А может, он жесток или будет бить меня. Неужели тебе все равно?
– У тебя бурное воображение, дитя мое. Я его видел всего один раз, лет двадцать назад, тогда это был обыкновенный мальчишка с копной светлых волос. Сейчас ему должно быть тридцать четыре или около того. Знаю только, что он редко здесь бывает, больше предпочитает Лондон. Будет шанс увидеть большой город-столицу! Будь терпеливой и сдержанной, слушайся его, тогда, думаю, он будет добр к тебе.
– Тридцать четыре? Мне же всего девятнадцать, отец!
– Все, не спорь, иди и приведи себя в порядок, вид у тебя просто ужасный. Сделай что-нибудь с волосами, они слишком… яркие. Надень шляпку, что ли.
Эйрин резко встала и холодно произнесла:
– Это все? Или будут еще указания?
– Да. Ты можешь взять мамины платья, вот ключ от ее комнаты, – Сетон рывком сорвал с шеи ключ и протянул дочери.
Эйрин не могла поверить своим глазам, кипевшая в ней злость чудесным образом исчезла.
– Думаю, наряды придутся впору, хотя, возможно, они вышли из моды.
– Но ты никогда не пускал меня в ее комнату, – дрожащими руками девушка взяла ключ.
– Теперь все ее вещи твои, – тоскливо выдавил отец.
Проглотив ком в горле, он залпом допил остатки спиртного в стакане.
– Спасибо, – тихо ответила Эйрин.
Сетон устало поднял руку, молча повелевая дочери удалиться. Едва стихли ее шаги, как из его груди вырвались тихие рыдания:
– Айрин, любимая Айрин, прости, что не смог тебя отпустить… – тихо шептал он сам себе.
Глава 4
Эйрин шла по холлу, прижимая ключ к груди. Раньше отец никому не разрешал приближаться к комнате матери. Эйрин даже не знала, как она выглядит изнутри. Попытки расспросить няню ничего не дали – та упорно держала язык за зубами, ссылаясь на запрет хозяина. Все скрывали от нее правду. Мать умерла вскоре после ее рождения, а отец тяжко горевал, утратив жену, – вот и все, что было ей известно. Увидеть эту комнату равносильно лицезрению Священного Грааля, а может и ценнее. Сегодня она узнает о матери больше, чем за все свои девятнадцать лет.