Брачная ночь

Кинселла Софи

– Все в порядке? – озабоченно спрашивает Лоркан. Должно быть, он увидел, какое у меня лицо.

– Все отлично, – довольно злобно откликаюсь я, яростно листая переплетенное в дерматин коктейльное меню. С тех пор как мы приземлились в Софии, я пребываю не в самом лучшем настроении, а теперь еще и это… Все мои усилия не просто пошли прахом – они дали совершенно обратный результат, к тому же я зверски устала, а в мини-баре гостиничного номера не оказалось тоника. Пришлось подняться в бар на крыше, где я сразу оказалась посреди толпы болгарских проституток.

О’кей, быть может, не все эти женщины – проститутки,

думаю я, еще раз обводя взглядом интерьер бара. Быть может, некоторые из этих женщин – гламурные болгарские супермодели или преуспевающие бизнесменши. Свет в баре, как и полагается, не слишком яркий, однако его хватает, чтобы рассмотреть в полутьме россыпи сверкающих бриллиантов, блеск подозрительно белых зубов и бликующие стразы на пряжках дамских сумочек от Луи Вуиттона. Похоже, этот отель – довольно модное местечко, даже несмотря на свои четыре звезды. К счастью, мое имя здесь неплохо знают – мне даже не пришлось просить, чтобы меня перевели из предоставленного авиакомпанией номера в один из люксов. В результате я оказалась в роскошном номере с двумя спальнями, гостиной с телеэкраном во всю стену и отделанной в стиле ар-деко ванной комнатой. Быть может, несколько позднее я даже похвастаюсь перед Лорканом тем, как я устроилась, но пока…

При мысли о Лоркане я чувствую, как внутри у меня что-то сжимается в предвкушении, хотя спроси у меня кто, каковы наши отношения, и я бы затруднилась ответить. Впрочем, сдается, что после пары коктейлей я это очень скоро выясню…

Бар на крыше тоже выглядит довольно роскошно или, лучше сказать, стильно. Особенный шик придают ему высокие – от пола до потолка – зеркальные окна и узкий, изогнутый змейкой плавательный бассейн, выложенный черной плиткой. Впрочем, проститутки, модели и бизнесменши высокомерно им пренебрегают, чего не скажешь о Ное, который сразу же начинает подскакивать на месте и требовать, чтобы ему разрешили искупаться.

– Твой купальный костюм остался в чемодане, – в пятый раз говорю я ему, но Ной не сдается.

– Пусть поплавает в трусиках, – встает на его сторону Лоркан. – Что тут такого?

– Да! – вопит Ной, которому эта идея приходится по вкусу. – В трусиках, в трусиках!

Он продолжает возбужденно подпрыгивать, и я сдаюсь. Быть может, купание поможет ему немного успокоиться после перелета.

– О’кей, – говорю я, – можешь купаться в трусах, только осторожнее, смотри, никого не забрызгай.

Ной начинает быстро раздеваться, разбрасывая свою одежду во все стороны.

– Присмотри, пожалуйста, за моим кошелечком, – говорит он со взрослой серьезностью и протягивает мне бумажник с эмблемой авиакомпании, который ему подарили в самолете. – Кстати, ты не забыла, что мне нужны кредитные карточки? Я буду хранить их в моем кошелечке.

– Ты еще слишком мал для кредитных карточек, – отвечаю я и, подняв с пола его штанишки, аккуратно укладываю их на обтянутую бархатом скамью.

– Вот тебе карточка, – неожиданно говорит Лоркан и протягивает ему карточку постоянного клиента «Старбакса». – Срок действия закончился, – объясняет он мне.

– Ух, ты! Здорово! – восклицает Ной и запихивает карточку в специальное отделение бумажника. – Я хочу, чтобы мой кошелечек был битком набит всякими карточками, как у папы!

Я как раз собираюсь отпустить едкое замечание

по поводу набитого всякой дрянью бумажника Дэниела, но бросаю взгляд на Лоркана и сдерживаюсь. Не стоит демонстрировать озлобленность и обиду, вспоминаю я наставления своего адвоката. Придется и дальше разыгрывать из себя фею добра и света.

– Папе приходится много трудиться, чтобы заработать побольше денег, – говорю я с фальшивой улыбкой. – Мы должны гордиться им, Ной.

Но сын меня уже не слышит. С пронзительным «Джеронимо!!!! [52] » он со всех ног несется к бассейну и солдатиком прыгает в воду. Брызги, естественно, летят во все стороны и попадают на стоящую чересчур близко к краю бассейна блондинку в мини-платье. Блондинка с негодованием отшатывается, стряхивая с ног капли.

– Прошу прощения! – дружелюбно кричу я ей. – Впредь будьте осторожнее, не стойте у воды, иначе вас непременно кто-нибудь обрызгает.

Ной тем временем плывет кролем (как он его себе представляет). Брызгается он ужасно, поэтому и посетители, и официанты недовольно на него косятся.

52

Джеронимо – вождь племени чирикахуа, возглавивший сопротивление индейцев в 1885–1886 гг. Вынужден был сдаться, когда против 36 его соплеменников, включая женщин и детей, выступило 5 тыс. американских солдат. В годы Второй мировой войны его имя стало боевым кличем американских парашютистов.

– Готов спорить на что угодно: Ной – первый человек, который когда-либо купался в этом бассейне, – с усмешкой замечает Лоркан.

Пока мы наблюдаем за Ноем, в бар заходят Ричард и еще несколько человек, которые летели с нами на Иконос. Выглядит Ричард не лучшим образом – он побледнел, осунулся, щеки ввалились, и мне становится его жалко.

– А-а, вы здесь, – говорит он и тяжело опускается на скамью. – От Лотти есть что-нибудь?

– Да. И хорошая новость заключается в том, что их брак все еще может быть аннулирован без всяких проблем, – говорю я, чтобы немного его подбодрить.

– Ка-ак?! – удивляется Лоркан, со стуком опуская свой бокал на столешницу. – Они до сих пор не… Да что с ними такое?!

– У Лотти был приступ аллергии, – я с беззаботным видом пожимаю плечами. – Какой-то бестолковый массажист использовал арахисовое масло или что-то в этом роде, и Лотти вся распухла.

– Арахисовое масло? – Ричард в тревоге вскидывает на меня глаза. – Надеюсь, все обошлось? Она хотя бы показалась врачу?

– Думаю, с ней все в порядке, не волнуйся, – говорю я, но Ричард не успокаивается.

– Аллергические реакции могут быть очень опасны, – говорит он. – И Лотти отлично это знает. Почему она не предупредила персонал, что ей нельзя употреблять арахисовое масло ни в каком виде?

– Не знаю, – уклончиво отвечаю я. – А что это у тебя? – добавляю я, спеша переменить тему и показываю на листок бумаги, который Ричард держит в руках.

– Ничего, – так же уклончиво отвечает он и пытается спрятать бумагу за спиной. – Так… ничего особенного.

– А все-таки? – к нам вприпрыжку подбегает Ной, закутанный в шикарное черное полотенце, и я опускаю руки ему на плечи.