Брачное агентство Сердце дракона для попаданки
Шрифт:
Его слова заставили меня замолчать. Я сосредоточилась на обработке ран, чувствуя, как внутри растёт гнев. Это было неправильно. Всё это было чудовищно несправедливым.
Разве так отец должен обращаться с сыном? Пусть и нелюбимым.
Когда я закончила, он поднял на меня взгляд.
— Ты сделала всё, что могла, ведьма, — сказал он, его голос звучал мягче, чем обычно. — Спасибо.
Я не знала, что ответить. Вместо этого просто кивнула.
— Ты должен остановиться. Исчезнуть из Литерии, — проговорила наконец то, что не давало мне
— Нет.
Ответ прозвучал так резко, что я невольно вернулась. Его голос был низким, даже с хрипотцой, но в нем звучала та непоколебимая уверенность, которая выводила меня из себя с самого первого дня нашей встречи.
— Нет? — я уставилась на него, не веря своим ушам. — Дормор, ты упрямая ящерица! Я говорила с Гвен. Она считает тебя чудовищем и готова стопы короля целовать за, что он тебя пленил, ты это понимаешь? Тебе никогда не добиться ее любви.
— Я знаю, — спокойно ответил дракон, но его голос будто грохнул, как гром в ночи.
— И? — выкрикнула я, нервно сжимая опустевший мешочек с целительным порошком.
Пытаться вызвать в нем хоть какие-то эмоции, кроме этой ледяной отстранённости — бессмысленно. Это я понимала. Однако… Хоть зачатки здравого разума в башке Дормора должны же быть!
— Я должен закончить то, что начал, — его слова прозвучали, как приговор. А мне захотелось застонать в голос от бессилия.
И на что я надеялась…
— Ты должен уйти, — выпалила резко. — Разве неясно? Это единственный выход.
Он поднял голову, его взгляд, тяжёлый и почти осуждающий, впился в меня.
— Ты правда так считаешь? — спросил он так холодно, что я внутренне содрогнулась.
Но не отступила. Сейчас или никогда. Меня распирало от гнева. От того, что Дормор в очередной раз пытался показать, что его мнение куда авторитетные, чем что-либо другие. В частности — выше моего.
— В гриумаре четко и ясно был прописан твой финал, — начала я, отбрасывая порядком надоевший мешочек и сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони. — Если ты не остановишься… всему, что ты создал, придет конец. А они… они так и будут жить припеваючи. Это несправедливо, не спорю, но что мы можем сделать?
Он нахмурился, но промолчал, поэтому я продолжила, вновь срываясь на крик:
— Я злодейка, ты злодей! Богини придумали нас, чтобы героям было легче сближаться и преодолевать препятствия рука об руку. А ты подумай, что с ними будет, если нас не станет? Да, поначалу с ними все будет хорошо — счастье, море романтики, изобилие. Но я жила в реальном мире, Дормор! Без магии. В таком, где любые, даже незыблемые чувства затухали под натиском даже банальной рутины. Они сами найдут себе злодея. И нам не обязательно продолжать играть эти роли.
Замолчала, запыхавшись, и в ожидании посмотрела на дракона. Но вместо того, что воспринять мои слова всерьез, он лишь ухмыльнулся. Холодно и язвительно.
— Какое благородное рассуждение, ведьма, — произнёс он, прищурив глаза. — Ты так заботишься о героях книги? Или пытаешься убедить
— Чёрт тебя побери, дракон! — вспыхнула я, чувствуя, как дрожь пробирает всё моё тело. — Ты хоть раз в жизни можешь перестать быть таким чёртовым тираном? Ты весь в ранах, едва стоишь на ногах, а всё ещё размахиваешь своим величием, словно оно что-то значит!
— Значит, — жестко ответил он, вставая на ноги. Его движения были медленными, но в них всё ещё чувствовалась сила. — Моя гордость — это единственное, что у меня осталось.
— У тебя есть те, кто верит в тебя, — сказала я, понизив голос, пытаясь достучаться. — Те, кто хочет, чтобы ты жил.
«Услышь меня уже!» — мысленно восклицала.
— Они верят в того, кто никогда не сдаётся. В того, кто идёт до конца, — усмехнулся он. — И ты хочешь, чтобы я их предал?
— Да ты уже предал их, когда позволил себя захватить! — моё сердце сжалось от гнева. — Ты думаешь, они хотят видеть своего господина растерзанным на куски? Ты думаешь, что им важно, что ты был гордым, когда умирал?
Его лицо исказилось от гнева, но он не спешил отвечать. Это молчание было хуже любых слов, и я почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза.
— Если ты не уйдёшь, ты погибнешь, — вновь повторила я, уже не стараясь скрыть дрожь в голосе. — Или слетишь с катушек. Не знаю даже, что хуже. Всё это будет зря.
Он медленно подошёл ко мне, его глаза засверкали, как расплавленное золото в темноте. На щеках появился намек на чешую.
— Ты думаешь, что это просто? — его голос был тихим, но от этого не менее угрожающим. — Ты думаешь, я могу просто уйти и начать всё заново?
— Да, — прошептала, глядя прямо ему в глаза.
Мы смотрели друг на друга, и напряжение между нами было почти осязаемым. Я видела, как его гордость, его страхи борются с тем, что я сказала. А затем он вздохнул, его плечи осели, и он отвёл взгляд.
— Хорошо, — сказал он наконец, его голос был глухим. — Я уйду.
Моё сердце дрогнуло, но я знала, что это был единственный правильный путь.
— Спасибо, — прошептала я, но Дормор поднял руку, останавливая меня.
— Не благодари, ведьма, — сказал он, его голос снова стал холодным. — Это не для тебя.
Хотела ответить, но не успела. Дракон отвернулся, и, несмотря на его гордую осанку, я видела, как тяжело ему далось это решение.
Когда Дормор вышел за дверь, я осталась одна, слушая, как его шаги растворяются в ночной тишине. И только тогда позволила себе заплакать.
Почему? А черт меня знает… Может, я случайно днём пролила зелье слезоточивости?
30
Слова Хелен всё ещё звучали в моей голове. Каждое — острое, как лезвие кинжала. Она снова и снова пыталась втолковать мне, что я должен уйти. Как будто я могу просто исчезнуть. Как будто моё существование — это всего лишь временное неудобство для её спокойной жизни.