Брачное слияние
Шрифт:
– Мама, это Вульф, помощник Сойера. Он нам отлично помог в подготовке этой совместной сделки.
Матушка Конте подарила Сойеру шумный поцелуй, поворковала над цветами и подошла к Вульфу. Он выглядел испуганным, стоя перед ней и ожидая ее комментария. Его серьги мерцали, а татуировка прокралась мимо консервативного воротника рубашки и пролила черные чернила на его шею. Ее мама все это заметила, ее острый взгляд оценивал, и радушная улыбка изогнулась на ее губах.
– Добро пожаловать в мой дом, Вульф. Это большая честь для меня, что ты нашел время в своем плотном графике, чтобы составить компанию
– Она проигнорировала его «не трогай меня» ауру, протянула руку и поцеловала его в щеку. Затем повернулась и пошла назад к своему месту.
– Я надеюсь, что вы оба принесли с собой свой аппетит.
Вульф моргнул и посмотрел на Джульетту. Через некоторое время его аура посветлела, и улыбка тронула его губы. Его сварливость была простой оболочкой, чтобы скрыть более мягкий центр, с которым он, вероятно, боялся иметь дело. Ему просто нужен кто-то, чтобы немного подтолкнуть его, тогда он смог бы добраться туда. Она улыбнулась в ответ и повела его в уютную кухню.
Большие деревянные миски со свежеприготовленными равиоли стояли вместе с хрустящим хлебом и бутылками красного и белого вина. Джульетта попросила их занять места за большим резным сосновым столом, и они погрузились в комфортный ритм еды и светской беседы.
– Расскажите мне побольше об этой сделке. – Матушка Конте откинулась и немного помедлила с присущей ей прецизионностью и наслаждением. – Я так понимаю, Ла Дольче Фамилия будет исключительно для отелей Purity. Когда открытие?
Джульетта заговорила.
– Секс месяцев. (В английском языке sex-секс; six-шесть)
Стояла мертвая тишина. Все трое уставились на нее, будто у нее выросли рога, и вдруг она поняла, что сказала. Святое дерьмо. Поговорим об эпических оговорках по Фрейду.
– Scusi?(ит. Извини?) – Матушка Конте прищурилась, как будто бы не веря своим ушам.
Сойер поджал губы, но эти янтарные глаза танцевали от восторга.
Она наклонилась и повысила голос.
– Я сказала шесть месяцев, мам.
– О. Очень амбициозно.
– Да, это амбициозный проект. – Сойер сделал глоток вина и провел пальцем по краю стекла. – Но вполне стоит затраченных усилий.
Ее желудок сжался. У него был тот же взгляд, когда он был полон решимости довести ее до оргазма. Его талантливый палец делал такие замечательные вещи с ее клитором, сосками и ртом, которые должны были быть признаны незаконными. Но, спасибо Господи, не были. Сильное возбуждение пробралось к ней под кожу и вызвало у нее зуд. Она скрестила ноги, чтобы попытаться уменьшить боль.
– У Сойера есть способ получить то, чего он хочет, – предложила она. – Он не принимает «нет» за ответ, когда у него есть свое определенное видение в голове.
– Твой папа был такой же. – Мягкая улыбка появилась на губах Матушки Конте. – Он верил, что мы добьемся успеха в пекарне, хотя мы начинали с малого. Если он сосредотачивался на какой-то цели, то проходил через любые препятствия.
Джульетта вздохнула.
– Я до сих пор помню, как была очарована кухней. Я сидела в кресле и смотрела, как Mamaсмешивала и замешивала тесто, в течение нескольких часов, в надежде попробовать все. Она всегда была покрыта белым порошком. Когда папа хотел
Сойер усмехнулся.
– Он тоже пек?
Матушка Конте кивнула.
– Мы все помогали на кухне. Мои дети рано узнали, что ни у кого из них не было такой сильной страсти к выпечке, чтобы стать шеф-поваром. Венеция терпела это, но она всегда была больше заинтересована в одежде, обуви и макияже. Майкл делал это из-за ответственности. Карина была слишком молода в то время, и ее всегда привлекало искусство. – Ее мать посмотрела на нее с гордым блеском в глазах. – Джульетта показала большой талант, но она, скорее, как её папа. Они были очень близки, и, казалось, наслаждались деловой частью Ла Дольче Фамилия больше, чем созданием выпечки.
Джульетта съела свои последние равиоли и вытерла рот.
– Papaначал брать меня на работу, когда купил здание штаб-квартиры. Он всегда воевал с Майклом. Говорил, что я его последняя надежда, и что именно я должна быть самой рациональной в семье.
– Ты пошла работать сразу после колледжа? – спросил Сойер.
Она покачала головой.
– О, нет, у меня не было времени на обучение в колледже. Я окончила среднюю школу и сразу пошла на работу. Papaпоказал мне все, что нужно для запуска успешной пекарни. В то время мы расширялись, и он нуждался в ком-то, кому мог доверять.
– Ты когда-нибудь хотела заниматься чем-нибудь другим?
Джульетта повернула голову на голос Вульфа. Мальчик закончил есть свои равиоли и задал вопрос с любопытством, что озадачило ее. Она моргнула, думая о вопросе. Хотела ли она? Нет, у нее никогда не было выбора, чтобы она могла заняться чем-нибудь другим. Как много людей она знала, которые скулили и стонали, из-за того, что их родители выбирали их будущее? Конечно, иногда она хотела быть более беззаботной в молодости: вечеринки в колледже, ночные попойки.
Когда она вспомнила свои подростковые годы, то большинство из них были заняты обучением тому, как бороться в большом мире бизнеса. Быть уверенной в том, что она проявляла решительность, одевалась соответствующим образом, и заслуживала уважение к своей фамилии.
Вместо того чтобы ходить на свидания, она корпела над электронными таблицами, потому что Papaрассчитывал на нее. Там не было права на ошибку, она не могла разочаровать отца. Майк и Венеция уже разбили ему сердце, отказавшись работать в Ла Дольче Фамилия. Она всегда знала, что должна была стать лучше и заставить его гордиться ею.
Выбор?
Нет, не было никакого выбора. Но она отказывалась проявлять неуважение к памяти отца и ныть о чем-то, чего у нее никогда не было. Ее возможности и воспитание были подарком, которых не было у Сойера и Вульфа.
За столом была тишина, и она поняла, что ее мать и Сойер также ждали ее ответа. Был ли это отблеск сожаления в глазах матери или игра света? Джульетта гордо подняла подбородок и заговорила.
– Я никогда не была более довольной своим решением. Я не жалею.