Брачные сети для ректора, или Спасайся, последний дракон
Шрифт:
Мужчины похватали кто, что успел: кто-то вилы, кто-то палки, но это было все равно, что грозить ежу голой пятой точкой. Палка воспринималась скорей как зубочистка. Ящер зарычал. Молния ударила о землю, и люди бросились в рассыпную.
Страх витал в воздухе, все стихло. И я уж было подумала, что все закончилось, сейчас он улетит и заберет с собой непогоду, а люди станут счастливыми вновь, но нет. Дракон раскрыл пасть, из которой показалось свечение, а затем струя огня ударила по какой-то деревянному строению. Пламя охватило его и в миг превратило в пепел, перекидываясь благодаря ветру
Сквозь тонкое белое одеяние просвечивали хрупкие еще не до конца сформированные девичьи формы. В душе вскипало возмущение. Как же можно совсем еще девочку приносить в жертву, но моего мнения здесь никто не спрашивал.
Дракон когтистой лапой царапнул грудь. Одна из чешуек отвалилась, а девочка, прикрыв лицо руками закричала. Прошла еще какая-то секунда и крылатое чудище, сорвавшись с места, поднялся в воздух, а затем подцепив ее когтями устремился стрелой ввысь.
Небо тотчас пролилось дождем, утратив устрашающий прежний вид, но местные не спешили сразу выходить наружу, попросту забив на пожар, который и так гасился стихией.
Такого экшна не покажут ни в одном кинотеатре в наше время с учетом компьютерной графики. И только одинокая золотая чешуя размером с большое блюдо сверкала и переливалась. Она словно ждала, когда кто-то ее заберет.
Я сделала шаг в ее направлении, и она как будто взывала ко мне и просила коснуться ее. Как загипнотизированная я делала шаг за шагом в ее сторону, рука сама потянулась, чтобы почувствовать ее тепло.
Послышались голоса — это люди все же отважились выйти на улицу, чтобы забрать дар дракона. Обернувшись, я поняла, что они уже идут в мою сторону. Рука коснулась мягкого свечения, и я почувствовала нечто ни с чем не сравнимое. Словно я попала в целый бассейн мёда. Было сладко и приятно, до тех пор, пока его толща не начала давить на грудь, сбивая дыхание, о котором я позабыла.
— Анна... — позвал меня голос, заставляя вынырнуть из этого сладкого плена. — Я рядом, и знаю, что ты меня слышишь. Иди на свет. Я вытащу тебя...
Кто бы это ни был, но он был убедителен. Правда, как идти, когда ты по уши увяз в болоте пока не представлялось возможным.
Перед глазами все вспыхнуло золотым светом и дышать стало намного проще, но не идти.
— Анна, протяни руку, и я тебя достану.
То же мне, умник нашелся. Сейчас мне было и здесь хорошо, но... Но очень захотелось домой — туда откуда я и пришла.
Я потянула руки к свечению, и яркая волна подхватила меня, унося сознание куда-то очень далеко, где не было больше так спокойно.
Первое, что я увидела открыв глаза, это была белая комната — совсем уж похожая на больничную палату, а затем появился и ректор Аргейл стоящий у окна в моем поле зрения.
— Это Вы меня звали? — зачем-то спросила у него.
Он обернулся на звук моего голоса и только грустно улыбнулся.
— Такое бывает от болевого шока, видится разное. Иногда видения бывают очень яркими — мозг испытывает стресс и рисует много интересных картин, —
Оказалось, что он тоже здесь был, просто с другой стороны. Но я была уверена, что все увиденное — отрывки из реальности, просто не понятно из какой.
— Меня звал мужской голос... — попыталась сообразить, с кем ассоциировался голос, но казалось, что с ним. — Он вытащил меня, когда я протянула ему руку. Там было странно.
— Что ты видела? — слегка сощурив глаза спросил профессор, а мне вдруг вспомнились слова Аргейла, что однажды меня могут о чем-то спросить. — Иногда лучше выговориться, даже если всё не более, чем плод воображения.
А если это тот самый случай? Грантербер знал, что я пользуюсь интуицией, а это значило, что мог он спрашивать не просто так. Даже друзьям иногда нельзя доверять.
Пока интуиция подсказывала только то, что сейчас лучше промолчать или сменить тему. Я внимательно посмотрела на ректора. Он казался невозмутимым, но в глубине его глаз что-то скрывалось.
— Думаете это все было нереально?
— Почти уверен, — пожал плечами Аргейл. — Но если тебе кажется, что это было важным — лучше рассказать.
Я кивнула.
— Нет, вы правы. Это просто бредни, посеянные паникой, — уверенно заявила, не сводя взгляда с ректора. — Мозг испытывал сильнейшее кислородное голодание и пытался спастись единственным доступным способом — галлюцинацией.
Профессор улыбнулся.
— Скорейшего выздоровления, — пожелал он, а потом вышел из палаты, отвесив скромный поклон и оставив наедине с собственными мыслями и ректором.
Только думы мои были очень странными. Было ощущение недосказанности, как будто бы я начала смотреть очень интересный сериал, а свет вырубили на самом эпичном моменте.
Поняв, что со мной практически все в порядке, я попыталась сесть на койке. Боли никакой не было, дыхание в норме, грудь еще немного покалывала, но это были мелочи.
— Скорее всего тебе стоит пока поберечь силы. Я тут принес тебе кое-что, — ректор протянул древнюю как мир книгу. — Она поможет скоротать время и не скучать на время лечения.
Я благодарно кивнула.
— Вы что-то скрываете.
— Как и ты.
Аргейл улыбнулся и последовал за другом на выход, ну а я решила полистать подарок.
30
Когда утром следующего дня меня выпустили из палатного заточения, то я чуть ли не в припрыжку летела к общежитию, прижимая к себе бережно ректорский подарок. Все что угодно только не лечебница, в стенах которой можно было сойти с ума от скуки. Два дня безделья и моя деятельная натура была готова взвыть или даже впасть в кому от уныния.
В комнату я вернулась в приподнятом настроении, Дафина уже была на занятиях.
Я осторожно зашла в ванную комнату, чтобы заглянуть за шторку. Нечто странно-страшное и противное исчезло. Почесав затылок, я вернулась в спальню и уселась на кровать размышлять о прекрасном. Ну не могло же мне так показаться, чтобы я перепугалась ни с чего. Я точно помнила, что там была чья-то шкура. Скользкая и противная. Да я ее даже трогала! Мне это показалось очень подозрительным.