Брачный контракт с мадонной

Степнова Ольга Юрьевна

Виталя рванул задним ходом, виртуозно развернулся на узком пространстве и, стартанув с пробуксовкой, вылетел за ворота. Сзади бежал парень, протягивая отвёртку. Он что-то кричал.

Встреча с Крыловым откладывалась. Переносилась. А скорее всего, отменялась. Вряд ли, Андрей Андреевич ещё жив.

* * *

Гранкин гнал по шоссе Проходимца и одновременно названивал на мобильный Крылову. Трубку Крылов не брал, чем подтверждал подозрения, что господина Крылова нет в списке живых.

Виталя мельком глянул в зеркало заднего

вида. Уже пару минут у него на хвосте висел какой-то микроавтобус, и это Витале не нравилось. Он прибавил ходу, микроавтобус не отставал. Прибавил ещё — результат тот же.

Всё это здорово смахивало на преследование, и спина вдруг взмокла и зачесалась так, словно её снова описал шкодливый Толик.

Дорога плавно перешла в узкий мост через реку с невысокими ограждениями. Здесь было две полосы, ограничение скорости, и обгон запрещён, так как встречные и так летели практически в лоб.

Микроавтобус обошёл Гранкина слева и стал прижимать Проходимца к обочине. Встречные отчаянно им сигналили, притормаживали и прижимались к противоположному ограждению.

«Что ему надо? — подумал Виталя. — Чтобы я остановился и вышел из машины? Может быть, так и сделать? Тогда я увижу врага в лицо. Ага, и получу пулю в лоб! Нет, мне это не подходит».

Проходимец чиркнул бортом ограждение, кажется, даже искры полетели. Микроавтобус прижался так, что места для манёвра не оставалось.

«Мне это не подходит!» — привязалась дурацкая мысль.

Но и места для манёвра не оставалось! Выход был только один, не очень разумный, с непредсказуемым результатом.

Гранкин резко бросил руль влево. Будто бы прочитав его мысли, преследователь дал резко по тормозам и крутанул руль вправо. Удар пришёлся в заднее левое крыло Проходимца, придав ему ускорение и направление движения через встречную полосу.

Словно в замедленной съёмке, Виталя видел, как встречные машины в панике одни тормозят, другие с помощью виртуозной рулёжки уходят от удара, освобождая ему путь в глубокую тёмную реку. Он летел и понимал, что сделать уже ничего не может. Впереди тонкая решётка — символическое ограждение, которую двухтонный Проходимец пробьёт, как тяжёлая бита тоненькое стекло. Виталя пытался затормозить, но сила инерции оказалась сильнее. Тогда он зажмурился и сказал себе, что не умрёт. Ни за что, ни за какие коврижки.

Удар о решётку тряхнул его в кресле, швырнул на руль. Страх исчез, растворился, пропал. Осталось спокойствие и редкая трезвость мыслей. Он вдруг совершенно отчётливо припомнил весь инструктаж для тех, кто тонет в воде за рулём. Виталя открыл глаза и обнаружил себя летящим над городом.

Это было красиво: чёрное звёздное небо, искрящийся на том берегу разноцветными огнями город, сбоку мост, пульсирующий движением, будто ничего такого секунду назад там не произошло, а внизу — полированная, ловящая отражение летящего Проходимца водная гладь.

Город отдыхал, веселился, грустил, суетился — жил, и городу не было дела до летающего объекта с бабочками на борту.

Ладно бы умирать Гранкину просто не хотелось, он не имел на

это никакого права! Виталя покрепче вцепился в кресло и удар о воду пережил почти безболезненно. Потом в голове что-то с чем-то сцепилось, дало нужный контакт, и с чёткой последовательностью Виталя стал командовать сам себе:

«Не бойся и жди, когда машина скроется под водой».

Он терпеливо дождался, когда Проходимец уйдёт под воду. В салоне стало абсолютно, невыносимо темно — вода давала другую темень, не такую, как воздух. «Выколи глаз», — называла такую темноту Галка.

«А теперь открывай окно», — приказал себе Гранкин. Он нащупал нужную кнопку, но вспомнил, что стекло с его стороны в трещинах и вряд ли откроется. Он перекинулся на пассажирскую сторону и опустил стекло там. Вода, как оголодавший зверь, ринулась злым потоком в салон. Гранкин успел глубоко вздохнуть и задержать спасительный кислород в лёгких.

«А теперь, ирод, жди, когда салон весь заполнится», — приказал вдруг злой голос Галки.

«Да, жду я, Гал, жду!» — стал по привычке оправдываться Виталя. Он дождался, когда вода взяла его в душный, холодный плен, и без проблем, рыбкой, вынырнул в открытое боковое окно.

Плавал он хорошо. Как рыба в воде плавал Виталя Гранкин. Особенно под водой. Грудь, правда, немного побаливала от удара о руль, но это было такой ерундой!

Ерундой было и то, что берег оказался далековато, а течение сильновато.

Зато вода была тёплая. Такой тёплой она бывает только в июле.

Течение отнесло его далеко, почти за город. Виталя выбрался на покатый берег, плюхнулся на песок, и долго лежал, хватая ртом воздух и пытаясь восстановить дыхание. Не то, чтобы у него не осталось сил, нет — если понадобилось бы, он проплыл ещё столько же, просто нужно было привыкнуть, что жизнь продолжается.

Полежав, он встал, вышел на дорогу, и поймал такси, пообещав доплатить таксисту, за испачканный мокрой одеждой салон.

* * *

Дома его встретил радостный лай. Виталя открыл ключом дверь и недоуменно уставился на чёрного лохматого пса. Пёс размахивал лохматым хвостом и всем своим видом показывал, что очень рад видеть Виталю.

— Слушай, я тут Джерри с собой прихватил. Ты не против? — Из кухни вышел профессор, вытирая вафельным полотенцем руки. — У-у-у-у! — осмотрел он Гранкина с головы до ног. — День, я вижу, прожит не зря. Как успехи, сыщик?

— Вань, я утопил Проходимца, — Виталя по стенке сполз вниз и уселся на пол. Джерри с удовольствием принялся лизать его мокрые джинсы.

— Да ну?! — удивился профессор. — И как тебе это удалось?

— С моста улетел в реку, — Виталя горестно обхватил руками лысую голову. — В меня стреляли, Вань! Здорово, что Проходимец оказался бронированным. Это меня спасло.

— Эх, жаль, не показал тебе там один рычажок! Если бы ты его дёрнул, то поплыл бы по речке, как на теплоходе. Ладно, не грусти, главное жив остался. Чёрт с ним, с Проходимцем! По большому счёту, это всего лишь груда железа. Скажи лучше, куда волосы дел?