Брачный период мачо
Шрифт:
— Ну… так… — смутилась Светка. — А она красивая?
Ей немедленно захотелось завязать свой болтливый язык узлом или залепить рот пластырем. Прекрасно зная, как себя вести, чтобы понравиться мужчине, и досконально выучив, какие темы поднимать нельзя, она умудрялась делать все с точностью «до наоборот». Наверное, это было изначально заложено в женскую природу. При том что тема соперницы должна была оставаться табу, отказаться от получения хотя бы какой-то информации было категорически невозможно.
— Да ты что! — Антон проникновенно посмотрел на Светку, напустив в глаза туману. — Как ты можешь сравнивать?!
— В смысле, она такая обалденная, что я ей в подметки не гожусь?
— Она
Карякиной до зубовного скрежета хотелось поверить, но это выступление лишь подогрело ее интерес: Светке мучительно захотелось увидеть эту «старушку». Описание пугало и заставляло предполагать самое худшее. Вероятно, конкурентка слишком хороша. Об этом ей по-змеиному шипел внутренний голос.
— Света, — Антон попытался отвлечь ее от тягостных раздумий. — К чему все эти вопросы, уж не замуж ли ты за меня собралась?
Конечно! Чего еще можно было ожидать после такого провала? Ведь знала же, что нельзя скатываться до банального бабского любопытства. Мужики не так глупы, как хотелось бы думать. Тем более если речь идет о свободе.
— Что? — отшатнулась она от Антона и недоверчиво покачала головой. — Только не это! Ну до чего же вы, мужики, банальны, просто страшно. Если ты тоже, как и все остальные, будешь тянуть меня в загс, то имей в виду — наши отношения бесперспективны! Я девушка свободолюбивая, в неволе не живу. Не пугай меня своими нелепыми предложениями. Я не мясник: руки, сердца и прочие суповые принадлежности меня не интересуют. Любовь должна быть независимой. Нет, я не сторонница гражданских браков, конечно. Но! Когда я найду действительно достойного мужчину, когда я на сто процентов буду уверена, что смогу прожить с ним до самой старости и не побрезгую складывать с ним челюсти в один стакан, только тогда я позволю изуродовать мой паспорт штампом о регистрации брака.
— Почему в один стакан-то? — только и смог спросить Антон.
Это образно, дурашка, — Светка потрепала его по щеке, как неразумного щенка, утаившего старый тапок. По его лицу было видно, что девушка его удивила. Мужчины, хотя и шарахаются от охотниц за мужьями, тем не менее любят потешить свое самолюбие мыслью, что за них идет яростная борьба. Поэтому Антон, только что собиравшийся осадить Светку в ее матримониальных планах, был несколько обескуражен тем, что биться за него не собираются. Более того, получалось, что это не он решил развлечься с девушкой, а девушка с ним. Причем его как кандидата на совместное полоскание челюстей даже не рассматривают.
Вывернувшаяся из неловкой ситуации Карякина оживилась и снисходительно поцеловала его в лоб:
— Тоша, ну что за обиды, не куксись. Что ты как феодал? У тебя уже есть жена, дети. Надо жить с тем, что есть. Да, не повезло, но кто не делает в молодости ошибок? Пойми, большая часть жизни уже прожита. Конечно, изменить что-то никогда не поздно, но не каждый способен на это. Не переживай, может, в следующей жизни мы сможем быть вместе, а пока давай пользоваться моментом и просто любить друг друга без всяких обязательств.
Этим она окончательно добила притихшего Антона. Он немедленно обиделся на судьбу за то, что приходится «жить с тем, что есть», разозлился на себя за допущенные в молодости ошибки и вообще захотел резко повлиять на ход событий.
Зато Светка, понаблюдав за его мимикой, вздохнула с облегчением.
— У нас так мало времени, давай не будем тратить его на неприятные разговоры об обязанностях и убогих перспективах. Иди ко мне, не мучь себя напрасными сомнениями.
В результате в голове Антона
Лена окончательно переселилась к Ивану. Он провожал ее по утрам на работу, а вечерами встречал. Она ждала предложения, которое казалось логичным завершением их романа. Они делились с Карякиной впечатлениями и наивно полагали, что в жизни наступила широкая белая полоса. Реальность не имеет ничего общего с нашими мечтами. Она причудливой змейкой огибает ухабы на дороге судьбы, иногда сваливаясь в черные зловонные ямы, а иногда забираясь на теплые солнечные кочки. Линия жизни больше похожа на синусоиду, и исключений не бывает. Если вам кажется, что вы движетесь по прямой, то это временная иллюзия.
Однажды, выйдя из застенков своей конторы, Лена не узнала пейзаж. Все было на месте: ярко-голубое высокое небо, голый скверик в мелких пятнах набухающих почек, темные лужи и легкий весенний воздух. В композиции отсутствовала только крупная и слегка сутулившаяся фигура Ивана. Они уже не договаривались о встречах, это стало ритуалом, тем более что у Лены даже не было ключа от комнаты. Она потопталась на ступеньках, поежилась и вдруг почувствовала себя крайне неуютно. Стоя посреди большого города, полного людей, пусть спешащих мимо, но реальных: они толкались в транспорте, ругались или улыбались, — она вдруг ощутила чувство пронзительного одиночества и незащищенности. Словно стояла в глухом лесу, спиной к шевелящимся кустам. У Лены даже пересохло во рту от физического ощущения опасности. Она забежала обратно в холл и на подгибающихся ногах доковыляла до кожаного диванчика, стоявшего в самом углу. Но ни через час, ни через полтора Иван не появился. Охранник недовольно косился на нее, но пока не подходил. В горле словно остроугольная шестеренка крутился жесткий комок. Слез не было, только опустошенность и предчувствие беды. Ивана не было, это могло означать только одно — с ним что-то случилось. На исходе второго часа бесплодного ожидания Лена уже не сомневалась в том, что произошло самое страшное.
Ноги были тяжелыми, словно бутыли с водой. Она вышла из здания и мрачно огляделась. Жизнь кипела внутри большого радужного шарика, а Лена зависла снаружи в пустой и гулкой бесконечности.
В коридоре общежития было многолюдно. Вернувшиеся с работы жильцы клубились горластым беспокойным роем в районе их комнаты. Поскольку говорили все почти одновременно, пытаясь перекричать друг друга, вычленить хоть что-то из этого ора было невозможно. У Лены закружилась голова. Липкий ужас тисками впился в затылок и с размаху хлестнул по коленям. Она привалилась к стене, оглохнув от грохота собственного пульса. Если бы ноги подчинились, то Лена немедленно сбежала бы оттуда, чтобы никогда не узнать, что произошло. Мысли утекли, как воздух из пробитого шарика. Она просто молча сидела на полу и смотрела на рваную дыру в линолеуме.
— …Привет, чего скучаешь? — знакомый голос с трудом дошел до сознания.
Лена медленно подняла глаза: над ней склонился небритый Коля.
— Вишь, беда-то какая, — он скорбно поджал губы и сокрушенно шлепнул себя по ляжкам. От него сильно пахло пивом и еще чем-то. Лена даже не могла определить, приятный запах или нет. И про беду она тоже категорически ничего слышать не желала. Лена вдруг обрела утерянную способность мыслить и попыталась встать. Тело было слабым и вялым, словно после тяжелой болезни. В коридоре уже никого не было.