Брачный приговор

Лав Агата

— Зря ты сорвался, — говорю вполголоса. — Я рада видеть тебя, но необходимости не было. Я, правда, в порядке.

Мои слова звучат всё тише и тише. Рядом с отцом я становлюсь другой, мягче и послушнее, как будто наверстываю времена, когда не знала, что значит быть дочерью. В глубине души я невыразимо рада, что он прилетел. Я успела привыкнуть к его заботе, но все равно каждый раз чувствую укол из сотни вопросов. “Я правда так важна?” “Я нужна ему?” “Мы как настоящая семья?”

Наверное, я слишком долго голодала, чтобы насытиться за короткий

период. Поэтому я сама обнимаю его и не спорю, когда он начинает отчитывать меня за легкомыслие. Я знаю, что его запала не хватит надолго, Самсонов не умеет сердиться на меня.

— А это кто? — он замечает Артема в соседней комнате.

— Артем, он был моим помощником, когда я жила у Чертова, — я беру ладонь отца и веду к гостю. — Охрана отказалась отпускать его.

— Да, мне сообщили, — он недобро смотрит на Артема и не реагирует на его приветственный жест.

— Он привез меня.

— И увез, — добавляет отец грозно.

— Папа, — я качаю головой, заглядывая ему в глаза. — Пожалуйста, пусть его отпустят. Без допросов и других мер, он мне сильно помог.

Самсонов сжимает мою ладонь, но взглядом возвращается к Артему.

— Еще раз попытаешься провернуть что-то подобное, изувечу.

Я закусываю нижнюю губу.

— Понял, — Артем кивает. — Я могу ехать?

— Вали.

— Спасибо, — произношу, когда за помощником закрывается входная дверь. — Он нормальный парень, просто… с боссом не повезло.

— Капо звонил мне.

— Ох, уже… Он говорил, что наберет тебя.

— Он точно ничего не делал? — отец резковато поворачивается ко мне и смотрит так, словно на мне больничная одежда. — Танюш, не ври мне, я должен знать, что произошло.

— Он был пьян, я попросила его пойти проспаться. Он еще соображал, так что послушался. А утром… Что утром? — я тяжело выдыхаю. — Я не знаю, пап. Всё так сложно. Он умеет только давить. Молчать. Как будто я сама должна залезть ему в голову и прочитать его мысли.

Отец тянет меня за локоть и помогает опуститься на стул. Он некоторое время хранит молчание, а меня душит чувство, что я переборщила со словами. Я все-таки думаю о Чертове, вспоминаю его напряженные взгляды и желание прикоснуться, которое я интуитивно чувствовала. Это ощущение еще живо, он буквально тянулся ко мне, всем сердцем, естеством. Но молчал…

Боже, почему он всегда молчит?!

О важном.

Всегда. Каждый раз.

Может, потому что важного и нет?

Да, Таня, хватит придумывать. Искать в его голове то, чего нет.

Он успешный мужик с миллиардными счетами! Хищник и хозяин. Нашла бедолагу…

Наверное, его волнует только ребенок. Моя беременность выбила его из колеи. Еще он сказал, что соскучился по мне. Это тоже может быть правдой — он соскучился по моему телу. Я нравилась ему в постели, мы хорошо подходили друг другу. Вот и всё. Вся суть. Он может предложить мне лишь роль любовницы, большего ему не надо. Поэтому он и молчит, понимает, что я не соглашусь.

— Я хочу, чтобы к тебе зашел

врач, — говорит отец. — На всякий случай, Таня.

— Хорошо, пусть.

— Мы что-нибудь придумаем, — добавляет он, понимая, о чем я размышляю. — Будет сложно, Капо не умеет уступать. А он отец, с этим ничего не поделать.

— Да уж, уже породнились, — я нервно улыбаюсь.

— Ты думай о малыше, он сейчас твоя единственная забота.

Глава 32

Отец прав, мне нужно думать о ребенке. Я переключаюсь на обычные дела, теряя счет дням. Занимаюсь своим здоровьем, не пропускаю следующую запись в медцентр, обживаюсь в Волгограде и стараюсь не думать улетел Чертов из города или нет.

Самсонов остается, у него вдруг находятся дела в местных бизнес-кругах. Я понимаю, что он не хочет оставлять дочь одну, а меня пока что совершенно не тянет в столицу. Мне спокойнее в родном городе, да и климат лучше.

— Я выбрала рецепты, — сообщаю Ларисе, которая показывается из подсобки кондитерской. — Пятый, седьмой и восьмой.

Я протягиваю ей блокнот, в который вклеила ее рецепты и записала свои пометки.

— Из восьмого я убрала кокосовую стружку, с ней грубовато получается.

— Хорошо, — Лариса кивает, а у самой глаза горят — ее рецепты одобрили! — Не проблема.

Она светится радостью, которая передается мне. Я ухожу с ней в подсобку, чтобы составить списки новых продуктов.

— Надо будет фоточки завлекательные сделать, — Лариса прикрепляет выбранные рецепты к холодильнику. — У меня есть знакомый фуд-фотограф. Это, конечно, громко сказано, он только осваивается в этом направлении. Но он сделал крутое меню для ресторана горской кухни.

За окном то и дело что-то звенит, я сначала не обращаю внимание, а потом понимаю, что шумит строительная техника. Я протяжно выдыхаю и уже хочу захлопнуть форточку от души.

— Стройка отменяется? — произношу растерянно.

На противоположной улице рабочие разбирают ограждения. Они уже снесли несколько пролетов, которые тут же подхватывает противно пикающий погрузчик и закидывает в грузовик.

— Ой, да, чудо свершилось, — отзывается Лариска. — Или справедливость, точнее сказать. Видно, что-то не срослось у нашего москвича.

Она злорадно хихикает.

— Разбирают площадку, — добавляет она. — И ограждения на той стороне все сняли, я второй день спокойно паркуюсь.

У меня нет сил поддерживать диалог. Я стою у окна и наблюдаю, как работают мужчины в чистеньких новых спецовках. Наверное, я ожидала что-то подобное. Зачем Чертову эта стройка? Он затевал ее, чтобы выманить меня в офис для разговора. А ему удалось даже выманить меня в отель. Пусть еще более варварскими методами, других он все равно не признает, но свое он получил. Разговор состоялся. Плохой, ужасный, тяжелый, но состоялся же.

Правда, мы ни к чему не пришли.

А надо бы.

Невыносимо находиться в подвешенном состоянии.