Брачный реванш
Шрифт:
Подоспевший Фагар кинул на окровавленного Максиса укоризненный взгляд и молча налил очередной отвар. То, что творилось с наместником, ему совсем не нравилось. Пощупал его и раздосадовано цокнул языком: похоже, у подопечного снова поднималась температура.
Глава двадцатая
«Леката Ларой-Окран, урожденная Сотхас, уведомляем вас, что рассмотрение прошения вашего супруга о разводе состоится завтра в полдень, в ратуше города Фрес. Повелеваем прибыть лично и привезти с собой все документы, имеющие отношение к рассматриваемому делу».
Вместо подписи стояла
Леката пробежала глазами по тексту, усмехнулась и посмотрела на курьера.
— Я непременно буду.
Мужчина поклонился и вышел из шатра. Леката вздохнула и вернулась к расчетам очередных бойниц. Немного раздражали изменения проекта на ходу, но Карлину виднее, что и как. Ее дело — молча учиться, слушать и помогать.
Цифры задорно играли в прятки друг с другом, но Леката никак не могла сосредоточиться на них. Сердце стучало набатом, и мысли заполняло глупое предвкушение. Завтра она увидит его! Со дня отъезда Максиса прошло чуть меньше месяца, и все это время она не получала от супруга никаких вестей. Сказать, что она скучала, — значит, не сказать ничего. Макса не хватало страшно. Хотелось всего: свиданий, разговоров, ласки, огня. Даже прогулку в его компании Леката сочла бы сейчас за большую удачу. Урвать бы хоть самую малость. Недолго побыть рядом. Пусть примирение не входило в ее планы, но все-таки завтра обещало принести какое-то облегчение.
Все шло, как и ожидалось. Днем Леката старалась всячески занять себя делами, чтобы не думать о муже. Занималась то работой, то расшифровкой записей в голубой книжице. Отец оказался страшным педантом и занес туда буквально каждую тарелку. На страницах не было ничего личного, лишь сведения об имуществе, но все равно Леката ощущала какой-то странный трепет, когда возилась с записями. Будто они с родителем после ужина у камина беседуют о делах.
Вечерами Леката с Карлином гуляли по побережью. Иногда они ходили в город смотреть на бродячих артистов. Ужинали дома. Хоть к наместнику архитекторов не приглашали, хозяин был в отъезде, но готовили для них исправно и так же вкусно. После трапезы Карлин уходил спать, Леката оставалась одна, и мысли о Максисе нападали обозленным псом на непрошеных гостей. Не мечты и не воспоминания, скорее попытки понять, почему все получилось так, а не иначе. Тысячи дорог, на которые уже никогда не ступить.
Засыпала плохо, даже подсчитываемые перед сном овцы блеяли о муже, чем изводили нещадно. Но в конце концов усталость брала свое и Леката проваливалась в забытье, чтобы завтра встретить новый полный бесполезных забот день.
Ночь перед отъездом во Фрес не ложилась. Боялась проспать и опоздать. Не хотела давать повода думать, что желает удержать мужа. Какие бы мысли ни одолевали вечерами, между ней и Максом все кончено, и пустые разговоры и перемывания косточек совсем ни к чему. Еще до рассвета разбудила Карлина, и, оставив ему указания по поводу школы, собралась уходить. Перед дверью вспомнила о бумагах для поставщиков белого камня, договорах, лежащих в запертом шкафу в шатре.
— Карлин, — позвала наставника, копаясь в сумке в поисках ключа. — В моем шкафу документы на камень. Надо будет отдать сопровождающему груз пареньку.
Мужчина кивнул и, понаблюдав недолго за ее поисками, махнул рукой:
— Беги, а то опоздаешь. У меня где-то был ключ.
Леката внимательно посмотрела на собеседника. Вот так новости! Была уверена, что заглянуть
Дежурно кивнула и вышла прочь.
Проспала всю дорогу до Фреса, тревога о возможном опоздании отпустила, и тело решило немного отдохнуть. Очнулась оттого, что слуга осторожно теребит ее за плечо.
— Приехали, госпожа. Просыпайтесь!
Леката кивнула и, потерев глаза, выбралась из кареты. Зажмурилась от яркого света. В разгаре был настоящий летний день! Пригревало солнышко, веяло разнотравьем, а легкий ветерок приятно холодил плечи. Показалось даже, что послышался запах моря, но Леката отмахнулась от этого странного ощущения. Фрес слишком далеко от побережья.
В ратуше оказалось темно и прохладно. Знакомым коридором Леката прошла в тот же зал, где ей отказали в признании брака недействительным. Усмехнулась. Все-таки у судьбы странное чувство юмора! Вошла. Сегодня народу было значительно больше. Стервятники пришли полюбоваться на представление. Лекату ждали. Все остальные, видимо, прибыли давно. Изотий о чем-то переговаривался с Максисом, а члены большого совета холодными взглядами прошивали пришедших зевак. Поклонилась королю-принцу и заняла отведенное ей кресло. Посмотрела на часы, висящие прямо над «одинаковыми»: до начала оставалось еще несколько минут.
Поймав ее взгляд, один из членов совета громко возвестил: «Начнем» и поднялся с места. В мгновенно наступившей тишине зачитали прошение Максиса. Сухое и настолько отдающее казенщиной, что сложилось впечатление: наместник не с женой собрался разводиться, а всего лишь настрочил очередной отчет о делах королю. Здесь не было ничего ни про ссоры, ни про разговоры и совместные ночи. Ничего о тоске, злости, ревности. Ни слова о любви. Только утверждение, что их сочетали браком, не заручившись согласием, и сейчас он жаждет исправить положение. Сейчас он, Максис Ларой, хочет свободы и выражает надежду на взаимность такого желания.
Леката украдкой бросила взгляд на супруга. Наместник сидел на стуле, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Лицо его ничего не выражало. Холодный равнодушный пустой взгляд. Увидела в его руке носовой платок, и сердце сжалось от боли. Максис еще не пришел в себя после встречи с Гриммом. Как жаль, что она ничем не может помочь!
— У вас есть возражения, госпожа Ларой? — строго поинтересовался «одинаковый», отвлекая от мыслей о Максисе.
— Мой супруг, — Леката еле отлепила приставший к небу язык, — мой супруг, насколько я помню, озвучивал имущественные притязания. А в прошении их нет.
— Нам ничего о них не известно, — отрезал «одинаковый». — Возможно, он надеется разрешить имущественные вопросы отдельно. Есть ли у вас возражения по сути прошения?
— Нет, — покачала головой Леката, мысленно умоляя глупое сердце не стучать слишком сильно. — Я тоже хочу свободы.
— В таком случае объявляю брак Лекаты Окран, урожденной Сотхас, и Максиса Лароя расторгнутым. Подойдите к столу и подпишите бумаги. Остальные свободны.
Леката кивнула и поспешила исполнить приказание, краем глаза замечая, как разочарованные зеваки потянулись к выходу. Можно гордиться собой, она не дала повода для лишних пересудов, хотя развод сам по себе еще будут обсуждать. Недолго. Люди не любят события без скандалов.