Брачный сезон в Уинчестере
Шрифт:
Продумав и это, и все прочие обстоятельства, мистер Тэлбот как бы случайно встретил в парке мисс Харди, где, заведя её в галерею колледжа, пылко заговорил о любви. Мисс Харди возликовала. Сбывались её самые смелые мечты! Но одно обстоятельство, объяснил Тэлбот дурёхе, мешало ему обрести блаженство, стать счастливейшим из смертных, — мать никогда не позволит ему жениться на ней, ему подыскивают богатую невесту. Но его сердце принадлежит только ей… Единственный выход для них — бежать в Шотландию, ведь троекратного оглашения в церкви его мать не допустит, лицензии юридической коллегии у него нет, но его любовь не вынесет, если она будет принадлежать другому. Уговаривать мисс Элизу не пришлось — конечно, она была согласна.
Вивьен
Тэлбот только тут ощутил, как на самом деле оголодал в чёртовом Уинчестере. После того, как Элиза уснула, он вышел выкурить сигару, и тут заметил, что освободилась Грета. Бог весть, когда представится возможность ещё раз потешить плоть? Он под насмешливым взглядом мистера Эдвина протянул руку к ключам и уединился с молодой немкой.
Ближе к рассвету Тэлбот отбыл в Уинчестер, став богаче почти на двести фунтов, но около двенадцати шиллингов ему пришлось потратить на содержимое некой склянки с глухо запечатанным горлышком, которого, как уверила его старуха Эстер, хватит, чтобы избавить от крыс все полковые конюшни и погреба. Для верности Тэлбот, усмехнувшись, задал забавный вопрос.
— Видать, смесь забористая? А если её глотнуть с кларетом?
Старуха переменилась в лице, сказав ему, что такими вещами не шутят.
— Лет пять назад лудильщик Джон Марнер случайно глотнул спьяну, перепутав бутылки на кухне, свечу-то уронил под стол и не нашёл в потемках. Так наутро похоронили. Мой зять привозит эту кислоту из Германии и всегда говорит, что хуже смеси нет… хотя запах приятный… миндалём пахнет.
Глава 15,
Раймонд Шелдон зачастил к Грэхемам, приносил книги, редкие лекарства, рекомендованные Клиффордом. Он искренне хотел обрести в Гэмфри друга или хотя бы товарища. Отсутствие близости с братом сделало его юность одинокой, сформировавшийся в этом одиночестве глубокий ум породил превосходство, которое резко обособляло его от сверстников. Только Джулиан Монтэгю отличался сходным умом, но разница в духе рождала не дружбу, а вечные неистовые пререкания. Однако и в Грэхеме ему не удалось найти друга, Шелдон скоро понял, что перед ним человек ординарный и дюжинный, все его суждения были скучны и заурядны.
Случайно, из разговора с миссис Грэхем Раймонд узнал, что у Патриции в субботу день рождения. Отец стал с ним после окончания Кембриджа более чем щедр, деньги у него не переводились, но Шелдон почти ни на что не тратился, привыкнув в университете отказывать себе во всем. Сейчас Раймонд купил у ювелира колье из черных индийских сапфиров, которое подчеркивало цвет глаз Патриции. В нём заговорило что-то, чего Шелдон ранее в себе не замечал — щедрость аристократа, стремление порадовать, огорошить счастьем. Но, когда Пэт открыла шкатулку, Раймонд видел, что она скорее удивлена и недоумевает, чем обрадована. Мисс Монтгомери не привыкла к чуткости. Миссис Грэхем усугубила её недоумение, расширившимися от удивления глазами глядя на украшение. Такое же она видела на витрине ювелирного магазина на
Патриция не поняла истинной стоимости вещи, однако оценила его внимание к себе. То, что виконт Шелдон нашёл время и возымел желание порадовать её, было неожиданно и приятно. Патриция помнила, что ещё в детстве этот человек был мягок в суждениях и человечен, и ей было отрадно, что он и поныне не утратил благородства и душевной щедрости.
Шелдон видел, что мисс Патриция даже не подозревает о его любви и видит в нём только щедрого друга детства мистера Грэхема, ставшего другом дома.
Шелдон старался быть осторожным. Мучительное желание постоянно ощущать её присутствие заставляло его наведываться к Грэхемам чаще, чем позволяли приличия, и ему становилось всё труднее придумывать подходящие поводы для визитов, хотя миссис Грэхем и встречала его с восторженной приветливостью. Шелдон боялся скомпрометировать Патрицию своим вниманием, опасался, что Грэхемы догадаются о его склонности. Теперь Раймонд сам понимал, что влюблён, и перестал уверять себя, что это помешательство и телесный голод. Желание его стало слабее под действием трепетной очарованности, что неизменно охватывала его при встречах и случайных разговорах с мисс Пэт.
Симпатичная зеленая беседка, газон, затенённый свисающими ветвями деревьев возле садового ручья, нежные руки Патриции, подбирающей букет для стола — туберозу, флердоранж и золотистую лилию, — неизменно учитывающий расцветку чайного сервиза, — всё пленяло, кружило голову, сводило с ума. Шелдон замечал в ней не только строгий и изысканный вкус, но и безупречное совершенство ведения беседы, оценив её способность поддерживать живой разговор с друзьями и гостями.
Возможно, впрочем, что особо ценить ум и достоинства мисс Монтгомери виконта Шелдона заставляли Грэхемы. Гэмфри, обременительный, напыщенный, надоедливый, твердящий об одном и том же, занимающий большую часть беседы, совершенно не соотносящий количество собственных мыслей с количеством слов, был просто занудой. Для всех разумных существ существует одна тема безоговорочно запретная, а именно — болезни и расстройства. Выспались ли вы или нет, случилась ли у вас мигрень или радикулит, проказа или удар молнии, помилуйте, зачем же осквернять чаепитие своими жалобами?
Но миссис Грэхем была ещё хуже. Имея чрезмерный интерес к делам своих ближних, невероятно сложно не опуститься до злословия, и её вечные толки о доходах, ссорах и одежде соседок были утомительны и оставляли вкус горечи во рту.
Отдыхал Раймонд, только глядя на мисс Пэт, беседуя с ней и принимая из её рук самые вкусные и изысканные сэндвичи — разумеется, с огурцом и кресс-салатом. Делала она их просто из хлеба с маслом и слоя аккуратно порезанных слегка подсоленных зеленых овощей, но Шелдон готов был поклясться, что ничего вкуснее в жизни не ел.
Сама Патриция не замечала его чувств, — воспитанная в смирении и понимании своего положения, она давно поняла, что притязания любого рода и на что угодно — источник боли. После смерти Хелен Пэт замкнулась в себе, и единственным удовольствием для неё были вечерние часы, которые она неизменно проводила в своей комнате с книгой. Этого счастья её не мог лишить никто. Пэт радовалась улучшению здоровья мистера Грэхема — с одной стороны, это оставляло ей больше времени для себя, а, с другой стороны, пока он — хозяин в доме, будущее казалось ей достаточно определенным. Патриция легко представляла себе, как после его женитьбы будет воспитывать и обучать его детей, учить их французскому и игре на фортепиано, а вечерние часы проводить с книгой у любимого камина. В этой рисуемой её воображением картине Пэт не видела ничего отталкивающего. Но вскоре, каким бы глубоким не было осознание разделяющей их пропасти, Пэт всё же вынуждена была заметить, что виконт Шелдон в какой-то мере… ищет её общества.