Брак без выхода. Мне не нужна умная жена

Тес Ария

– Прекрати, Элен, - низко предупреждает Малик.

Охохо, кто ж его послушает? Кошки сцепились. Их теперь только водой разгонишь, а не каким-то там «грозным» шепотом.

– Да. Это говорю тебе я, или у тебя и здесь проблемы? Не только по фактам сдерживания всех своих дырок и сомкнутых вместе ног?!

Элен шумно выдыхает. В ее глазах я читаю стойкое, густое удивление, которое меня лично удовлетворяет максимально. В данной ситуации, разумеется. Да, наша старушка с пробегом не ожидала, но снова да! Я тоже кое-что умею.

Ухмыляюсь

едко и добавляю.

– Или что? Твои акценты на мое положение — это обычная зависть? Хотела бы оказаться на моем месте, да не сложилось? Он женился на мне, какая жалость. Только поумерь-ка свой пыл, дорогая. Я здесь ни при чем…

Хочу добавить еще что-нибудь ядовитое про ее разгульный образ жизни, только не успеваю. Она перебивает меня громким, заливистым смехом.

И это неприятно.

очень.

Словно от меня ускользает что-то важное…

Стоп. Не смей подавать виду! Беру себя в руки, продолжаю настырно стоять и смотреть на нее, как на умалишенную, и в какой-то момент Элен действительно становится ей. Резко прекращает, подается чуть вперед и шипит.

– И снова. Забавно слышать от тебя, что ты здесь ни при чем. Или…погоди-ка, Малик скрывает от тебя не только свое настоящее, но и свое прошлое? Ах, ну да. Разумеется. Тупая кукла не посвящена?

– Элен…

– Я и должна была стать его женой, но потом появилась ты. Вся в белом, - Элен не слышит никого, продолжая выплескивать весь свой яд.

Жаль, в переносном смысле. А что? Было бы прикольно, если бы она сама себя и отравила, накапав на пышный омлет.

Терпи.

– Но я тебе открою секрет. Ты по факту нихрена не значишь. Просто…

Раздается оглушительный удар. Почти треск! И я вздрагиваю. Резко перевожу взгляд на Малика, который уже растерял весь свой запал. То есть, веселости в нем не осталось от слова совсем, одна только густая агрессия. Он смотрит предостерегающе на Элен, которая резко закрывает рот, опускает глаза и даже, как мне кажется, втягивает голову в плечи.

Потом взгляд передается мне. И то ли от внезапно вскрывшейся информации, которая вызывает у меня, у самой лютую злость и обиду, то ли еще по каким-то неведомым причинам, я его совсем не боюсь. Отвечаю с претензией, конечно, но быстро прекращаю это просто потому, что не хочу! Пошел в жопу.

– Я сказал — прекратили.

Очень хочется в ответ посоветовать, куда он может засунуть свое это «прекратили», но я слышу шаги со стороны лестницы и голос Алены. А еще смех своей девочки.

Разумеется, оставаться в столовой и сажать своего ребенка за один стол с паскудой, я не собираюсь. Фыркаю и добавляю.

– Видимо, как бы глубоко ты ни брала, женой это стать не помогло. Обидно, наверно. Главный талант пропадает, а дивидендов нет, даже если его член у тебя через задницу вылезет.

Элен бросает на меня яростный взгляд, который длится секунду, но снова его опускает. Покорно. Бесится просто дико!

Но нет. Не осмелится ответить, даже пискнуть. Я же разворачиваюсь, чтобы встретить няню.

– Мы не будем здесь есть, - говорю холодно, прижимая малышку к груди, - Скажи Мариам, чтобы накрыла на веранде. Пойдем, моя прелесть…

Она с интересом смотрит на своего отца, но тут же улыбается и смущенно прячется на моей груди, как маленький котенок. Теплота отдается в сердце, и я спешу унести свое сокровище подальше. При этом да, как полоумная прячу ребенка от взглядов. Особенно от Элен.

Нет, я ее не боюсь. В смысле, она ничего не сделает моему ребенку, но одно ее даже такое касание — как в грязи искупаться. Гадко и мерзко. И если со мной — окей, то Надию я испачкать не позволю.

***

Нам накрывают на большой, крытой веранде, и пока я кормлю дочу, мне удается немного успокоиться. С ней рядом гореть от ярости вообще сложно. Она похожа на маленькое солнышко, которое все время улыбается, и если есть что-то теплое, что у меня осталось к Малику, то все в ней.

Его глаза в обрамлении темных, пушистых ресничек. Черные, тугие кучеряшки. Доча получилась, конечно, абсолютной его копией, разве что морды кирпичом у нее нет. И слава богу. Я не ращу из нее принцессу, поэтому точно знаю, что смогу ей гордиться. Уже горжусь, разумеется, а дальше больше будет.

Когда каша почти съедена, дверь на веранду открывается. Я резко поднимаю глаза и так же резко опускаю их обратно на любимое личико.

Явился.

Сука.

Внутри сразу начинает клокотать и…болеть, к сожалению. Мне бы не этого хотелось от него увидеть, а чего? Чего ты ждала, Лили? Неужели надеялась, что он свою потаскуху выгонит? Ага, как же. Тот факт, что Малик предпочел оставить ее за столом, обижает сильнее. Яд разъедает мои кости и внутренности, вместе с ними выдержку.

Чувствую, что теряюсь.

Все, чего хочу — вскочить и наорать. Чтобы убирался! Вон! Подальше от меня и моего ангела, но нет. Обойдется. Он недостоин даже крупицы моего внимания, а если думает, что я сдалась — действительно, сифилис в запущенной форме влияет на работу мозга.

Малик молчит. Просто смотрит издалека, а вот Надия уже на месте усидеть не может. Она ему улыбается, тянет свои маленькие ручки и зовет: папа, папа! А папа у нас мудак. Я только сейчас это понимаю в полной мере.

Раньше удавалось легко и почти играючи сбросить его холодность по отношению к ребенку на характер закрытого типа, а теперь? Получится ли у меня? Едва ли. На месте его природной отстраненности я вижу обыкновенный пофигизм. Он не относится к Наде плохо. Он относится к ней «никак». Редко берет на руки, занимается, говорит. Хотя нет, Малик никогда с ней не разговаривает. Он держит дистанцию, будто она одна из его подчиненных. В принципе, мы обе — его подчиненные, не более того.

Господи, вали ты с глаз моих!