Брак без выхода. Мне не нужна умная жена

Тес Ария

Доктор слегка улыбается. Для нее все происходящее, разумеется, забавная шутка, а не вопрос выживания…

– Мы можем предположить, что ваш мужчина настолько целеустремленный…

Даже не сомневайся.

– …но даже если яйцеклетка созреет и окажется в маточных трубах, вероятность беременности крайне мала. Источенный эндометрий…

Это что еще за хрень?

Судя по всему, вопрос прописан у меня на лбу капслоком, так как добрый доктор с готовностью поясняет.

– Это внутренний слой матки. Он не сможет «удержать» оплодотворенную

яйцеклетку.

– Ага…поняла.

Типа того.

– А есть какие-то угрозы не забеременеть в будущем?

– Нет, конечно. Мы все сделаем под бдительным контролем на основе ваших анализов. Препарат потеряет свои свойства, и через какое-то время вы сможете забеременеть снова.

– Через какое-то время. Звучит расплывчато…

– Желательно отказаться от уколов за девять-двенадцать месяцев перед началом планирования беременности.

– Понятно.

Встаю и беру свою сумочку. В принципе, звучит одновременно страшно, но и нет. В любом случае сомневаюсь, что у меня есть варианты. Укол — самый надежный способ, который я для себя выделила.

– Тогда я приеду через пару дней.

– Да, вас запишут на прием и заранее напомнят звонком.

– Спасибо.

– Не за что. До свидания.

Я выхожу из кабинета с тяжелым сердцем. Чувствую себя лгуньей и предательницей, но быстро купирую эти ощущения. Когда Малик выходил от других женщин, я очень сомневаюсь, что у него хотя бы на мгновение возникали подобные чувства, а значит, это не моя вина. Не моя. Это не я превратила наш брак в непонятно что, но я могу и имею право дать сдачи.

***

Я тяну время так сильно, как только могу, но оно все равно неизбежно подходит к завершению. Можно заказать доставку еды из ресторана, чтобы покормить дочь. Можно даже увлечь ее интересными картинками, но…к сожалению, мы не сможем остаться здесь ночевать. Все, что у меня есть в моей галерее — это неудобный, узкий диван, а Надия уже начинает капризничать.

Сердце разрывается.

Я же хорошо знаю свою дочь и вижу, что она устала. Начинает прикладываться, даже не съела свои любимые фрикадельки с соусом из цветной капусты! Нет. Это не может больше продолжаться.

Приходится грузиться и ехать обратно. В клетку.

Дом привычно встречает нас редким, тусклым маяком во тьме. Весь второй этаж наглухо погашен, а вот в гостиной горит свет. Слабый, как от настольной лампы. Поджимаю губы, прикрываю глаза, пока ворота открываются: знаю, это он. Ждет.

Сука.

Так хочется развернуться на сто восемьдесят градусов и свалить как можно дальше! Но я этого не делаю. К сожалению, такой опции у меня нет…

– Вы злитесь на него, госпожа, - неожиданно звучит глухой шепот Али, и я даже не сразу понимаю, что он действительно звучит.

Настолько непривычно, что этот взрослый, серьезный дядька решился сказать что-то…такое.

Перевожу на него взгляд. Али смотрит только в окно, сложа свои крупные ладони на коленях. Ведет себя спокойней, чем когда мы выезжали с территории.

С чего бы? Ай, ладно. Неважно. Наверно, просто радуется, что этот долгий, глупый день закончился…

– Это не мое дело, - продолжает он еще тише, - И вы знаете, госпожа. Не в моих правилах совать свой нос в хозяйские дела, но…я считаю, что вы должны знать. Господин никогда не делает ничего просто так, и вокруг него творятся вещи неоднозначные. Его мир не делится на черное и белое, госпожа, но он не монстр. И он не плохой. Просто научитесь смотреть чуть выше уровня своего мира, если хотите его понять…

– Кто сказал, что я хочу его понять?
– глушу двигатель, но не поворачиваюсь, и Али не поворачивается ко мне.

Он тихо вздыхает, еще тише говорит.

– Когда любишь кого-то, всегда стремишься его понять.

Это больно. Снова эти дурацкие чувства! В которые меня, как котенка носом. А главное! Как мило подчеркнуто верным псом, меня в этом доме никто не стремится понять. Только я бегаю кругами, как умалишенная…только я. Всегда была только я одна. Девочка, которая так круто строит розовые замки из собственных ожиданий…

– Ты верно заметил. Это не твое дело, - говорю холодно, потом касаюсь ручки и почти выжимаю ее, чтобы выйти на улицу и получить дозу спасительного кислорода, но…

– Я знаю его очень давно, госпожа, и вы первая женщина, которая имеет на него такое влияние.

Из груди рвется смешок. А то как же…

– Не верите? Зря.

– Не хочешь ли ты сказать, Али, что он меня любит?

Али молчит. Я ядовито усмехаюсь и киваю.

– Конечно, ты не хочешь. Потому что это…

– Это правда. Присмотритесь повнимательнее, потому что его мир и его чувства — это не черное и белое. Совсем нет.

Забавно. Я злюсь, что мне в очередной раз говорят о том, какой он, сука, «сложный». И что?! Скажите мне на милость, что с того то?! Тот факт, что он не человек, а кубик Рубика, не дает ему полную индульгенцию! Даже частичную не дает! Мразотному поведению, которое я никак не заслужила, нет оправдания.

Хотя…

Кое-что из сказанного Али дает мне пищу для размышления. А чуть позже, когда я захожу в спальню и кидаю сумочку на пуфик гардеробной, что-то похожее на план. Ну, как? Собственно, это совсем не план, а лишь какие-то ошметки чего-то логичного и закономерного.

Я слышу, как дверь снова открывается, но не поворачиваюсь. Спокойно снимаю пиджак, потом расстегиваю жемчужную пуговицу на брюках.

Малик останавливается в дверном проеме.

Я ощущаю его взгляд, и он знает, что я его чувствую, поэтому не притворяюсь. Поднимаю глаза и скидываю брови, когда сталкиваюсь с ним лицом к лицу.

– Что?

– Я думал, что ты приедешь раньше, - отвечает тихо, сложа руки на груди.

Злится? Да нет, я бы так не сказала. Кажется, что он бесконечно устал за сегодняшний день, и не скрою: первый мой порыв повернуться, подойти и положить руку на щеку, чтобы стереть весь негатив с его лица и сердца.