Брак без выхода. Мне не нужна умная жена
Шрифт:
«Горько-приторный вкус»
Лили; новогодний вечер
Я сижу перед зеркалом и поправляю высокую, красивую прическу.
Все должно быть идеально.
И все идеально. Внешне. Локон к локону, красивое платье на тонких лямках золотого оттенка, как пузырьки шампанского, мой макияж, украшения. Все настолько идеально, что у меня сводит зубы. Потому что внутри все настолько же плохо, как хорошо снаружи.
Пробраться в его новый кабинет было просто. Малика не было дома. Никого не было дома. В какой-то момент я осталась
Я буду далеко.
Прикрываю глаза, чтобы не расплакаться. Это было дико сложно, если кому интересно, притом, что было дико просто. Вот такие вот острые несостыковки, а я, кажется, еще больше наполнилась противоречиями.
Хотя по мне так и не скажешь.
День и ночь я твержу, что все будет хорошо. Я не передумаю. Я не отступлю. Я все понимаю. И это правда, я действительно все понимаю: у меня есть только один выход, но…никто же не может контролировать то количество боли, которое я допускаю внутри своей души.
Оно колоссальное.
Стоило мне вставить флешку, у меня тут же в душе что-то обрушилось. Пока полоска загрузки ползла, я задыхалась от рыданий…
Один процент.
Потом уже двадцать, а потом пятьдесят…Каждый раз, когда мое предательство преодолевало очередной рубеж, мне все сильнее хотелось вырвать флешку из разъема, а потом стереть ее в пепел собственными руками. Та буря, что бушевала в моей душе, мне бы позволила. Поверьте. Казалось, что я могу все что угодно стереть в пепел, а по факту стирала только себя.
Считала до десяти, вцепившись в свои колени ногтями. У меня шла кровь. Наверно, от них останутся шрамы навсегда, которые я тоже запомню навсегда.
Так выглядит предательство.
Так выглядит безысходность.
Так выглядит ненависть…
Я ненавижу его за то, что он заставил меня сделать. Я ненавижу за то, что я теперь точно знаю дату нашего расставания и должна притворяться, будто бы нет. Я ненавижу его за то, что ему было так сложно просто любить меня, беречь и быть моим. Ненавижу за то, что он делал в темноте. Не только за левых баб, они сейчас не так чтобы очень важны. Я про другие его делишки, которые прикованы к стенам холодного, пустого подвала…
Я ненавижу его за то, что он разрушил нашу жизнь, а я себя виноватой чувствую! Я ненавижу его за это чувство вины. И ненавижу за то, что люблю его все равно, тем страшнее последствия для меня. Он сядет надолго, но я сяду вместе с ним, и это догма. Я навеки теперь в клетке. Из-за него…
Хмыкаю и быстро стираю слезу со своей щеки, а потом горько улыбаюсь собственному отражению.
Да, господин Амоев, вы в своих дьявольских обещаниях до бесконечности честны, мне нечего возразить. Из брака с вами действительно нет выхода, разве что вперед ногами…
– Лили, скоро пробьют куранты, пора спускаться.
Его голос звучит тихо, и я не вздрагиваю. Глупо вздрагивать, если ты чувствуешь всем телом приближение своей кары небесной. За что только? Ай, ладно. Это уже неважно…
Открываю глаза и встречаюсь с ним взглядами. Малик стоит позади меня, чуть склонив
– Ты плачешь?
Тихо цыкаю.
– А ты дал мне очередной повод для слез?
Выходит ядовито. Вчера он не приехал ночевать, и я не хочу думать, где он был, потому что…на самом деле, это неважно. Правда. Мне плевать. Ну, почти. Ревность немного кусает за пятки, но в целом это просто неважно сейчас. Я почти сорвалась и позвонила следователю, хотя он мне и запретил, чтобы узнать, а вдруг моего ненаглядного уже арестовали? Вовремя включила мозг. Я бы узнала. У нас договор и все такое…
Нет, я ему не доверяю. Конечно, не доверяю…не настолько я еще закончилась в своем безграничном слабоумии. Орехов вызывает во мне смешанные чувства, и я не могу этого объяснить, конечно, но…просто стараюсь не сильно надеяться. У меня другой план. Свой план. Хрена с два я еще хоть раз доверю свою судьбу мужику. Ну, за исключением моего отца, но это отец. Ему можно.
– Я работал, - вырывает из мыслей Малик, я отвожу взгляд.
Мне плевать.
Мне плевать.
Мне плевать…
Желудок скручивается в протесте. Нихрена мне не плевать! Я полночи боялась, что его арестовали, бродя по особняку, как призрак. Прыгала на окна. Идиотка…
Вторую половину горела от ревности, когда заставила себя лечь в постель. Сна не было вообще. Я смотрела в потолок и представляла себе образы, которые не хочу больше никогда видеть, но вижу. В последнее время они стали еще более яркими. Все виноват стресс. От него я стала дерганой, а воображение заработало на весь миллион процентов.
Слишком много эмоций.
Слишком большой накал.
Я хочу уехать побыстрее из этого дома, из этой страны, а лучше с этой планеты, конечно, но ладно. Ограничимся сменой страны. Этого должно быть достаточно, чтобы никогда больше не…что? Из груди вырывается горький смешок. Чтобы что, Лили? Чтобы его забыть? А то как же. Удачи тебе в этом, прекрасная. Удачи.
– Лили…
Малик делает на меня шаг, но я не хочу ничего слышать. Встаю и прохожу мимо него. Мне не нужны оправдания, не нужно вранье или правда. Я больше не хочу разбираться. Я просто хочу, чтобы все закончилось побыстрее.
Стук моих шпилек разносится по мраморной лестнице нашего дома. Я спускаюсь и захожу в гостиную, где мой отец играет с Надией.
В этом году не было никаких шумных вечеринок, приемов, встреч с партнерами и «важными шишками». Тихо и по-семейному. Так решил Малик, когда услышал, что папа хочет забрать Надию после новогодней ночи. Сказал, что будет проще сделать это от нас. Я рада. Все складывается как надо. Второго января Малика арестуют, и моего ребенка тут быть не должно.
Второго января все закончится.
Второго января и я покину эти казематы, чтобы больше никогда не вернуться.
Второго января я стану свободным человеком. Физически. У меня будет новое имя, новая история, новая жизнь. Разводиться — не вариант, да и зачем? Как только на нем защелкнут наручники, я покину Россию. Отец «по-тихому» продал свой бизнес старому другу, а потом арендовал самолет. Все уже схвачено, осталось только дожить…
Прикрываю глаза на мгновение, а потом смотрю на Багира. Он сразу отводит взгляд в огонь камина, и мне кажется, что злится. Хотя нет. Мне просто кажется. Но на секунду, признаю, дико страшно, что он что-то знает.