Брак на небесах

Картленд Барбара

Поскольку отца в округе любили и уважали, его постоянно просили возглавить или патронировать тот или иной проект.

Хотя графу было приятно, когда ему предлагали поучаствовать в делах графства, он, как и Сэмела, понимал, что это означает либо вложение денег, если речь шла о благотворительности, либо необходимость принимать у себя людей, если речь шла об организации того или иного комитета.

Иногда им удавалось обойтись на таком совещании лишь рюмкой шерри для гостей, но даже и шерри стоило денег, а их когда-то знаменитый

погребок в Кенуин-Прайори теперь был пуст, если не считать пустых емкостей и деревянных бочонков, веками стоявших там.

Подойдя к экипажу, Сэмела бросила быстрый взгляд на герб на его дверце, пытаясь выяснить, кому он принадлежит. Но герб с изображением хищного грифона ни о чем ей не говорил, и она поспешила в дом, полагая, что обязана поддержать отца и помочь ему отказаться от любых предложений, не раскрывая подлинной причины отказа.

Пересекая холл, леди Уинн подумала, не выглядит ли в своем старом костюме для верховой езды слишком странно одетой для приема гостей. Кроме того, если это знатные господа, то им покажется странным, что на ней нет шляпы для прогулки верхом.

Поскольку ее шляпа была чересчур старой, ей было удобнее заплетать длинные светлые волосы и не думать о приличиях.

Потом она улыбнулась и сказала себе, что вряд ли кто-нибудь обратит внимание на ее вид, зато отец наверняка захочет, чтобы она присутствовала при разговоре.

Девушка открыла дверь кабинета, который они использовали и в качестве гостиной, – прочие гостиные были заперты, а библиотека для этого времени года была слишком большой и холодной.

Сэмела постаралась создать в кабинете подобие уюта, обставив его любимой мебелью и развесив переходящие по наследству картины, которые не подлежали продаже.

Входя, она ожидала увидеть в одном из уютных, хотя и ветхих, кожаных кресел какого-нибудь джентльмена. Но вместо этого, к ее изумлению, в нем восседала леди, причем весьма красивая и элегантная.

Девушка попыталась скрыть удивление. Отец, стоявший к ней спиной, в этот момент обернулся, и она заметила на его лице смешанное чувство облегчения и тревоги.

– Прости, что я задержалась, папа, – сказала она, проходя к камину, – но день такой чудесный! Ужасно жаль, что ты не поехал со мной.

– Я бы с радостью, – с оттенком печали проговорил граф.

Когда Сэмела подошла, он посмотрел на леди, сидящую напротив, и сказал:

– Позвольте представить вам мою дочь Сэмелу. Сэмела, это маркиза Холл. Она приехала с очень странным предложением, и я хочу, чтобы ты послушала, о чем идет речь.

– Да, конечно, папа, – ответила девушка и, подойдя к маркизе, сделала книксен и протянула руку.

Ей показалось, что эта женщина смотрела на нее оценивающим взглядом, отчего ей стало неловко, но она сосредоточила внимание на элегантной модной шляпке гостьи с высокими полями, украшенной кружевами и маленькими голубыми страусовыми перьями в тон шелковому платью маркизы.

Затем,

к изумлению девушки, гостья сказала:

– Вы очень славное дитя и гораздо более красивы, нежели я ожидала.

Эти речи показались девушке странными, и она перевела вопрошающий взгляд на отца и, зная его насквозь, поняла, что он ужасно растерян.

Отец поднялся со стула и встал спиной к пустому камину.

– Сэмела, дело в том, что маркиза, – начал он, и было видно, что отец затрудняется в выборе слов, – приехала к нам по поручению брата просить у меня твоей руки. – Герцог Бакхерст хотел бы жениться на тебе!

Даже если бы он бросил ей под ноги бомбу, Сэмела была бы не так поражена.

Потом она решила, что, видимо, это шутка, но у отца был чересчур серьезный вид, и, превозмогая себя, девушка сказала:

– Это… большой… сюрприз, папа!

– Это не меньший сюрприз и для меня, – ответил отец. – И в то же время речь, безусловно, идет о таком браке, которого я желал бы для тебя, и который в своем роде является великой честью.

– А ты знаком с этим джентльменом? – спросила Сэмела, желая таким образом выяснить, приходилось ли ей самой видеть предполагаемого жениха.

Граф покачал головой.

– Нет, мне кажется, мы не встречались, – сказал он, – но я показал бы себя очень далеким от мира спорта, если бы не знал, что лошади его светлости побеждали на всех классических конных бегах.

– О, – сказала маркиза, – мой брат великий спортсмен и выдающийся наездник, и поскольку ваша дочь явно любит верховую езду, у них, несомненно, найдутся общие интересы.

Маркиза говорила так, словно старалась заинтриговать девушку.

– Нужно сказать, что кони моего брата – не только беговые, но и те, что для прогулок – совершенно изумительны, и мне кажется, леди Сэмела, что вы будете так же очарованы ими, как я.

Сэмеле показалось, что разговор принимает несколько странный оборот: вместо того чтобы столько говорить о лошадях, маркизе следовало бы больше внимания уделить своему брату, который собирается так скоропалительно жениться.

И голосом, который ей самой показался каким-то чужим, девушка спросила:

– А нельзя ли познакомиться с джентльменом, который просит моей руки? Тогда мы смогли бы поговорить о вещах, представляющих интерес для нас обоих.

Маркиза заколебалась, а граф сухо сказал:

– Ее милость сообщила мне, что обязательным, по непонятным мне причинам, условием является, чтобы свадьба состоялась второго июня.

– Но, папа… остается меньше трех недель.

– Да, я знаю, и это представляется мне странным, весьма странным.

– Я уже пояснила, – вмешалась маркиза, – что брат собирается жениться до бегов в Эскоте. Он выставляет на бега несколько своих лошадей и рассчитывает выиграть в этом году Золотой кубок.

– Мне-то казалось, – спокойно заметил граф, что женитьба все-таки важнее бегов.