Брак, навязанный шантажом
Шрифт:
Они оба вскрикнули.
Данте подождал, давая ей возможность привыкнуть к размеру его члена. Он поразился тому, что впервые ему не пришлось использовать смазку, чтобы войти в нее. Его жена была мокрой для него. Она была возбуждена, и именно так он собирался ее удержать.
Он не мог устоять перед тем, чтобы снова овладеть ее губами. Он не знал, что такого было в ее губах, но не мог заставить себя перестать целовать ее.
В тот момент, когда он не мог больше терпеть ни секунды, он приподнялся
Он не мог не смотреть, чтобы не причинить ей боль. Это было последнее, что он хотел сделать. Теперь он собирался показать ей, каким может быть настоящее удовольствие.
Он менял темп, то ускоряясь, то замедляясь, и стискивал зубы, пытаясь обрести контроль над своими действиями. Он чувствовал, что близок к краю. За все свои тридцать пять лет Данте не мог припомнить случая, когда он был бы так близок к потере контроля. Что Ария сделала с ним?
— Я… я долго не протяну, — сказал он.
Она издала легкий стон, и он почувствовал, как ее киска сжимается вокруг его члена, и весь контроль над собой исчез из его тела. Он вошел в нее по самые яйца и извергал свою сперму глубоко в ее лоно. Данте не собирался прекращать попытки сделать ее беременной.
Я мог бы оставить ее у себя.
Это была самая странная мысль.
Они были женаты уже почти год. На самом деле завтра была годовщина их свадьбы. За все это время он мог бы оставить ее у себя. Он мог бы заполучить ее, но так и не воспользовался подарком, который ему так свободно предложили.
Рухнув на нее, он обхватил ее руками, прижался лицом к ее шее и глубоко вздохнул.
— И так всегда? — спросила Ария.
— Может быть.
Он хотел, чтобы так было.
— Я понятия не имела.
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
— Прости меня.
Она нахмурилась.
— За что?
— Я знал, что делал, Ария. Я не дал тебе шанса.
Она прижала палец к его губам.
— Не волнуйся об этом. Ты думал, что я такая же, как мой отец, или что я в сговоре с ним. Это не так. Мы все совершаем ошибки.
Она улыбнулась ему. Улыбка была не фальшивой, а такой, что озарила все ее лицо, и ему захотелось, чтобы она всегда улыбалась. Ему надоело делать ее несчастной и заставлять расплачиваться за чужие ошибки.
— К тому же ты сейчас все исправляешь. Хотя, думаю, нам нужно начать пользоваться презервативами.
Данте не хотел говорить о презервативах.
Ария собиралась забеременеть, и тогда разговор о разводе будет закрыт.
— Как насчет того, чтобы я продолжал делать это с тобой, а тебе это нравилось?
Она
— Я в деле.
— Поверь мне, все может стать еще лучше.
— Может?
— Да, тебе нужно только дать мне немного времени, и тогда я буду готов.
Его член уже снова начал утолщаться. Он хотел трахнуть ее, показать ей, как хорошо может быть между ними.
На этот раз он не собирался останавливаться, пока Ария не влюбится в него.
Глава восьмая
— Ты всегда хотел быть капо? — спросила Ария, откусывая кусочек клубники.
Они не выходили из его спальни. Данте должен был сходить за едой для них. Они не ели с самого завтрака, и хотя Арии нравилось то, чем они занимались, ее желудок требовал еды.
— Когда я был достаточно взрослым, чтобы понять, чем мы занимались, да. Я заменил отца.
— А когда ты был ребенком? До того, как ты узнал, кто такой капо, что такое быть членом семьи? — спросила она.
Данте выдохнул и потер затылок.
— Ты хотел быть кем-то другим, не так ли? — спросила Ария.
— Как и многие мальчишки, я хотел стать пожарным, — ответил Данте.
Это ее удивило.
— Было бы забавно, если бы ты сказал, что полицейским.
Она не могла не улыбнуться.
Данте со смехом потянулся за виноградиной.
— Я уверен, что я хотел бы стать полицейским, но папа позаботился о том, чтобы я не слишком задерживался на этой маленькой навязчивой идее.
Ария посмотрела на него. Она знала, что у ее брата были трудные времена. В их мире мальчики и девочки были разными. От них всегда ожидали разного.
— А каково было тебе? — спросила Ария.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, для меня, я знаю, я была разочарованием. Для Изабеллы, моей сестры, она была хорошей дочерью. Она родилась красивой, со светлыми волосами и голубыми глазами. Все восхищались тем, какая она красивая. Мужчины и женщины говорили, что она станет звездой. Что касается меня, то я была кареглазой и кареволосой девчонкой, и, поверь, мне говорили, что я могу стать гадким утенком, который каким-то чудесным образом превратится в лебедя.
— Люди так говорили? — спросил Данте.
Она кивнула.
— Постоянно. Поверь, меня столько раз называли уродиной, что мне уже даже не грустно. Я знаю, что моему брату приходилось нелегко, мне просто интересно, так ли это для всех мальчиков.
Данте вздохнул.
— Я бы не назвал это суровым. Я бы сказал, что нас готовили с самого раннего возраста. Так и должно быть. Наши враги не придерживаются возрастных ограничений для своих жертв. Они убьют любого — мужчину, женщину, ребенка, младенца. Я видел все это. Им важна только победа.