Брак (не) по расчету

Волшебная Елена

— Эм… — ни одного вразумительного слова на уме.

— Я просто желаю ему добра. Он пообижается, а потом не сможет перестать о тебе думать. Это станет навязчивой идеей. Ну, а потом… Скажи честно, он тебе нравится?

— Н-нет.

— Ой что-то не слишком уверенно. Он же обаяшка, не так ли? — прищурилась Элизабет. Я хмыкнула. Улыбка у него красивая… Да и фигура, из того что я увидела… Так! Мне тут, похоже, мозги решили промыть? — Слушай! Уже так поздно, давай-ка я провожу тебя к машине. Твои родители уже уехали.

— Как?!

— На часы взгляни, — ухмыльнулась она. Я перевела взгляд на настенные часы и ужаснулась. Половина первого.

— Хорошо, идемте.

Приехала я домой уже в час. Открыла своими ключами дверь и зашла в прихожую. Сбросила с ног туфли, они полетели в разные стороны помещения, и, не обращая внимания на вышедших из

комнаты родителей, протопала в свою комнату. Переодевшись в свою любимую пижаму с мишками, упала на кровать и обняла подушку. Перед мысленным взором навязчиво всплыл образ улыбающегося Ярика. Его скользящие по моему телу ладони, чувственные, сладкие поцелуи… Какого?!! Что за ужасы мне мерещатся?! Тупое воображение. Черт! Черт! Черт! Только этого не хватало.

“Я же его ненавижу? Ведь так?” — заснула я под эти мысленные терзания.

Глава 4

Я поправила очки. О, как хорошо, когда сняла линзы! “Мои любименькие, хорошенькие, удобненькие очки!” — с улыбкой поглаживала я дужку.

— Лина!!! — гаркнула из кухни мама, тем прервав мои мысли. — Немедленно спускайся завтракать! Попробуй мне опоздать! Что с тобой творится в последнее время? — ярилась она.

Я вздохнула и быстро собрав волосы в пучок, вылетела из комнаты. Обычно, завтракая по утрам, в это утро я совершенно не хотела есть. Мама, видя такой произвол, начала недовольно бурчать, а мне пришлось взять бутерброды с собой. Натянув кроссовки, я только собралась выскочить из квартиры и лететь на крыльях (мчаться как гончая с всех сил) в колледж, как чуть не упала через огромный букет роскошных роз, которые лежали на пороге. Как по традиции, я взяла с улыбкой цветы, взглянула от кого, и выбросила в ближайший мусорный контейнер. Ну, некуда мальчику деньги выкидывать. И если он таким способом решил отомстить родителям (один такой букет — ползарплаты моей мамы), то это его проблемы. Но почему жертва цветов — я? Каждый день, с утра я нахожу на пороге дома цветы. Записка остается та же: „Прекрасной Лине… С искренними чувствами, Ярослав“. Меняются только цветы и их расцветка. О искренних чувствах, я ой как сомневаюсь. А вот о каком-то коварном плане, который хочет провернуть этот эгоист, подозреваю. Какую игру он затеял? Сначала пару раз наведался ко мне домой… спустя месяц после обручения. Цветы стал слать около трех недель назад. И при этом! Я замечала его пару раз (когда была в городе), под ручку c какими-то фифами. Каждый раз с разными.

— Аделина!!! — повторился рык. Только уже не мамин, а Димы. Он кричал мне из своей машины уже в течении минуты, судя по его красной роже и злобно поблескивающими глазами. — Сколько раз зарекался тебя подвозить! Быстро в машину! — продолжал он шипеть. Я радостно улыбнулась и уселась на переднее кресло.

— Привет, Дим! Как спалось? — с притворной заботой спросила я. Потому что видела в глазок, как из его двери выползла взлохмаченная блондиночка. Его мама уехала в пригородный дом и он пользовался моментом, ну не упускать же такую возможность?

— Зае… Кхм. Не капай на мозги, сестрица. Не то настроение, — запнулся он и резко крутанув руль, поставил машину на стоянку колледжа. Благо, он был не так далеко от дома, да и пробок сегодня не было. — У тебя есть что-то от головы?

— Тебе как? Топор или таблеточку? — усмехнулась я. Он оглядел мой рюкзак.

— Ты еще и топоры в колледж таскаешь? Не знал, не знал… Может, поэтому к тебе парни не подходят? Ох… — схватился он за голову и начал раздражительно потирать виски. — Дай таблетку, а?

— Ладно-ладно. Но за парней я тебе припомню.

— Ага… — простонал он. И схватив пластинку, вышел из машины. Я вышла следом и побежала в здание. Еще десять минут до начала пары. Остановившись перед аудиторией, я перевела дух, натянула на лицо маску спокойствия и открыла дверь. И так каждый раз.

— Всем привет! — громко сказала я, и уселась за первый ряд.

С разных сторон полетели редкие приветствия сонными голосами. На самом последнем ряду была тихая атмосфера умиротворенности. Все досыпали… Я же открыла конспект и пробежалась по нему глазами. Усмехнулась. С моим почерком, только сидеть и расшифровывать каждую букву. Поэтому никто у меня и не просил списывать. Все знали, что потратят больше времени на разбор слов, чем на списывание. Я коварно и довольно-таки долго ухудшала его. До седьмого класса мучения учения в школе, я писала аккуратным каллиграфическим почерком. После нервы у меня сдали, и постепенно

красота буковок сошла на „нет“. Сменившись на симпатичные (по моему мнению) закорючки. С того момента ко мне перестали обращаться чтобы „списать“. Чему я непременно рада. Правда, Дима… Он красиво ухаживал. У него красивая улыбка, упрямый подбородок и вечно коротко стриженные волосы цвета воронова крыла. Глаза темно-карие, как бодрящий кофе по утру. Он не сильно высокого роста, но выше меня на пол головы. И за телом своим он следил… И я его все еще люблю. И он был со мной все это время для бесплатной скатки конспектов и практических. Помнится, однажды я переписывала ему свой же конспект начисто. Своим „бывшим“ почерком. Чтобы понятней было. Какой же я дурой была, что верила ему. Смешно даже вспомнить, что кроме “поцелуйчиков” и “обнимашек” ничего больше не было. Как слепая верила ему, весь такой хороший, добренький. Сейчас же, даже не здороваемся с друг другом. Странно, что он не растрепал о моей помолвке. А может просто забыл…

— Хаюшки, подруга! — села рядом со мной Мила и с размаху бахнула тяжелый, кожаный рюкзак на стол, за спиной раздалось сонное бормотание. Мы с ней познакомились на вступительных экзаменах. С тех пор хорошо общаемся.

— Привет, что-то ты сегодня поздно, — насмешливо протянула я. Она у нас вообще-то неформалка. Черные джинсы, черная кофта с черепушками, черные кеды. Выкрашенные черным цветом волосы. Густо подведенные глаза. Готка. При этом, её натуральным цветом волос был пепельно-русый, а глаза зеленого цвета. Она же носила линзы черного цвета. “Чтобы соответствовать себе настоящей” — с таинственной улыбкой сказала она мне, когда пришла на первое учебное занятие. Она специально на вступительных экзаменах была с образом “серой мышки”. Чтоб значит, без лишних вопросов приняли. На мое мнение она стала мышью снова. Только черной и летучей.

— Да ты представляешь! — с возмущением сказала она. — Какой-то блондинистый хрен пристал на пороге колледжа. Какую-ту околесицу нес. Так я его послала ко всем чертям и быстро проскочила в здание. Не дай Бог, маньяк какой… Про тебя спрашивал, — меня кольнуло плохое предчувствие. Так, как, кто этот блондинистый “хрен”, я предположительно догадывалась.

— О, посылать ты умеешь. И не только к чертям, а и подальше, — попыталась отвлечь себя от нехороших мыслей.

— Здравствуйте, студенты! — зашел в аудиторию улыбающийся преподаватель. — С началом новой учебной недели, — уже с ехидцей добавил он, глядя на кислые рожицы, которые строили хорошенькие девицы. Мила рядом со мной презрительно хмыкнула, правда тихо. Но наш молодой преподаватель все прекрасно услышал. — Мила Кирова, вас что-то не устраивает? — с наигранным беспокойством спросил он.

— Нет, что вы? Александр Викторович, меня все устраивает. Просто не терпится приступить к обтачиванию зубов об гранит науки, — с безразличным выражением лица сказала она разводя руки в стороны и пожимая плечами. Вокруг засмеялись люди. Все уже давно в курсе взаимной „любви“ этих двоих. Но никто кроме меня не знал, что творится у нее на душе.

— О-о-о! — довольно протянул преподаватель. — Я так рад, что хоть кто-то стремится к познанию чего-то нового. Только смотрите не переусердствуйте, а то протез ставить придется, — аудитория взорвалась новой волной хохота. Проснулись и люди на последних рядах, заинтересовавшись происходящим. Тут как раз раздался стук в дверь. Преподаватель махнул нам рукой, чтоб притихли. И подошел к двери. Посмотрел на наручные часы, затем прислушался к повторившемуся стуку и, коварно ухмыльнувшись, распахнул дверь. Дверь открывалась наружу и хорошенько бахнула по лбу стучавшему.

— Черт! — раздался до боли знакомый голос.

— И вам доброе утро, Евгений! — насмешливо сказал Александр Викторович. — Куда катится мир! Вы опоздали всего лишь на три минуты, а не на целых две пары, как в прошлый раз.

— Простите.

— Не прощу. Быстро сел на свое место, — и пропустив Женю в помещение, громко захлопнул дверь. — А теперь приступим! Итак, новая тема… — дальше я начала строчить конспект, то и дело поглядывая на Милу.

После вот таких дебатов с преподавателем, она очень сильно переживала. Влюблена она в него еще с первого курса. А так как мы уже на третьем, то безответная любовь её длится уже третий год. Александр Викторович как раз пришел преподавать у нас историю, во втором полугодии первого курса. И много девичьих сердец было разбито об этого „вечного студента“. Он общался со всеми студентами на равных и его не всегда отличишь от учащегося. Девчонки за ним хвостиком мотаются.