Брак по принуждению. Ребенок по любви
Шрифт:
Глава 9
Мира
Что же я наделала?! Сама полезла целоваться! Неудивительно, что Водзинский воспринял это как приглашение. Мешкать не стал, сразу начал раздевать.
Пытаюсь сжать коленки.
– Виктор!
Но он разводит мои ноги и втискивается между ними.
Вижу, как он взвинчен уже. Берет моё лицо в ладони и целует снова. Толкается бёдрами вперед, прямо туда, где чувствительнее всего.
Всё было просто, пока думала,
Я не хочу быть заменой какой-то там Олеси! А то они из-за меня, бедные, сегодня встретиться не смогли! Я хочу, чтобы муж думал только обо мне, когда мы вместе! И хотел именно меня!
Сейчас, получается, я на него сама напрыгнула. Опять проявила инициативу, как в тот первый раз. Что, если снова оттолкнёт? Не переживу…
Но не похоже, что Водзинский чем-то недоволен. Не прерывая поцелуя, он просовывает между нами руку и приспускает свои штаны.
Мамочки…
Пытаюсь выговорить еще что-то, но получается невнятное мычание. Наши губы и языки как будто борются, дыхание тяжёлое и частое у обоих. Очень жарко.
Виктор тянется к краю кровати, шарит где-то рукой, выдвигает ящик тумбочки, кажется.
Я слышу, как кидает на постель коробку. Презервативы? Звук такой, будто она полупустая. Напрягаюсь.
Но Водзинский снова сосредотачивается на мне. Задирает майку и набрасывается на груди. Сжимает в ладонях, гладит, целует. Трётся небритой щекой, облизывает.
Я вижу, какое наслаждение у него вызывает эта игра. Он не для меня старается, а потому что самому по кайфу.
Внутри пожар вспыхивает от его губ, от осторожных умелых пальцев.
Так хорошо, что я постыдно сдаюсь. Закрываю глаза, наслаждаясь новыми ощущениями, запахами, звуками…
Водзинский отпускает и садится у меня между ног. Оглаживает их от щиколоток до бёдер. Но руку не убирает. Проводит осторожно пальцем посередине.
Я инстинктивно сжимаю бёдра, и его ладонь оказывается в ловушке.
– Мира… – слышу, как усмехается.
И почему-то становится обидно. Нашёл игрушку! Для меня, может, первый раз – сакральное действо, очень волнительное, пугающее. А ему смешно.
Ну а чего ждала? Что будет сопереживать? Мы же совсем чужие.
Пытаюсь отодвинуться и сесть. А он свободной рукой тянется к коробке, неловко открывает её и переворачивает. Оттуда вываливается единственный плоский конвертик. От большой упаковки остался один!
Чёрт.
Понятно, что до меня он монахом не жил. Но увидеть этому подтверждение… У моего почти мужа – активная половая жизнь. Это нормально.
Но я не могу справиться с диким, опустошающим приступом ревности. И еще приходит в голову – зачем с женой предохраняться, если собираешься завести
Не доверяет мне. Ставит в один ряд со своими подружками Олесями.
Сама уже путаюсь в мыслях. Хочу, чтобы набросился и взял, не смотря на мои ужимки. Но злюсь и крепче сжимаю коленки.
– Ты не была такой трусихой в прошлый раз, – говорит спокойно, без насмешки или упрёка. – Расслабься сейчас.
Подносит поблёскивающий пакетик из фольги ко рту и надрывает зубами.
– Нет!
Ну вот, я очухалась, наконец-то!
– Что – нет?
Теперь в его голосе слышатся металлические нотки.
– Ты неправильно понял…
Хочу сказать, что мне приснился сон, что я не собиралась… но он перебивает.
– Ты знаешь, от чего я проснулся? От того, что ты на мне сидишь верхом, елозишь на члене задницей и целуешь… Как я это должен был понять, Мира?
Не знаю, что ответить. Как глупо получается всё.
– Мне сон приснился! – выпаливаю.
– Приятный?
– Весьма.
– И что там было? Или, правильнее спросить – кто? Может, за другого меня приняла? За Стаса?
Ну и гад! Зачем он так? Явно, не из-за ревности, как я.
Никак не могу унять бешеный пульс.
– Мне приснилось, что ты не встретился с Олесей! Просыпаюсь, а это не сон, оказывается… её тут нет, только мы вдвоём.
Он шумно вздыхает.
– Ты услышала часть разговора и додумала то, чего на самом деле нет. Спрашивай прямо, если что-то беспокоит.
Тоже злится. И по прежнему, сильно возбуждён.
– Кто эта Олеся? У вас роман? – решаюсь всё-таки.
– Был. Сейчас нет, вместе занимаемся боксом, в основном.
– Угу.
Виктор ждёт пол минуты, молча и сосредоточенно.
– Если мы поженимся… – не могу никак выговорить. – Ты не будешь встречаться с другими.
– Разумеется, Мира. С чего вдруг сразу такие мысли?
– Зашла в твой инст. Там много фото с женщинами. Мне будет неприятно, если кто-нибудь…
– Я понял, Мир. Никого не будет.
Женщин у него, кроме меня не будет? Или фото с ними? Чтобы я не видела и не расстраивалась?
Он снова наваливается и целует. Ему нет никакого дела до моих переживаний. Обидно.
– Водзинский, я так не могу.
Он зависает надо мной, опираясь на локти.
– Так – это как? – вздыхает раздражённо.
– Эта пачка презиков… Кровать эта… Твоя Олеся, которая была бы сейчас здесь с тобой, если бы не этот наш спонтанный брак.
Вижу, он злится. Но пока не отпускает.
– У нас обоих есть прошлое. Но я не стал бы на нём зацикливаться и тащить в нашу будущую жизнь. Если тебе неприятно думать о бывших, зачем мы об этом говорим?
Твердолобый мужлан! Я умираю от ревности, а ему всё равно. Что-то не нравится? Тогда мы просто не будем об этом говорить!