Брак со стихийным бедствием
Шрифт:
– Она даже Пандой как-то была, помнишь? – засмеялся Сема. – Ростовую куклу изображала на детском празднике! Все наши штатные модельки отказались, а эта славная белобрыска взялась за работу с дорогой душой! И даже денег не попросила!
– И на конкурс бодиарта, когда нам не хватало еше одной сговорчивой девчонки, эта Лиля пришла по первому зову и ничуть не возражала, чтобы ее нагишом расписывали под хохлому! – напомнила Маруська.
– Мне все ясно, – я кивнула и встала. – Спасибо за помощь!
– Приходи, если что! –
– Завсегда рады! – в том же духе ответила я и удалилась.
Было около семи часов вечера. Пока я ждала трамвай, стало смеркаться, и на своей остановке я вышла уже в потемках. Я поправила сумку на плече и поплотнее прижала ее локтем к боку: предстояло пройти два квартала через «кубик» жилых домов, и на этом маршруте кое-где попадались очень неуютные местечки. Однажды у меня в тесном темном проходе между гаражами вырвали из рук пакет. Там не было ничего ценного, только палка колбасы и кило апельсинов, но и колбасу с апельсинами жалко до сих пор.
Асфальт на внутриквартальных тропах располагался пунктирно, редкие фонари только начинали зажигаться и горели тусклым розовым светом. Торопливо шагая по невидимой в темноте дорожке, я то и дело оступалась на кочках и рытвинах, рискуя получить вывих голеностопа. Вдобавок мне все время чудилось, будто за мной по пятам кто-то идет. Оглянусь – тихо, никого нет. Пойду дальше – снова слышу топот!
Удивляясь причудливому эху, я торопливо ковыляла по ямкам, пока не вспомнила, что у меня в сумке есть брелок-фонарик! Обрадовавшись, я остановилась, перебросила сумку на живот, но открыть ее не успела. Топот, который мне мерещился, стал неоспоримо громким, кто-то подбежал ко мне сзади и с размаху двинул кулаком под лопатку!
Сумка вылетела у меня из рук и шлепнулась в мелкую лужу в паре метров впереди. Я упала, даже не успев вскрикнуть, да так и осталась лежать на брюхе, как выброшенная на берег рыбина. Взгляд мой был прикован к фигуре человека, который ударил меня в спину и побежал дальше, на бегу подхватив из лужи сумку. Черт, меня снова ограбили!
Кричать «Держи вора!» мне и в голову не пришло. Кто бы стал его держать, если вокруг ни души?
Только я так подумала, как сзади набежала другая темная фигура.
– Ты как, в порядке? – тяжело дыша, спросила она удивительно знакомым голосом.
– Да, но моя сумка…
Я вновь осталась в одиночестве. Вторая фигура со спринтерской скоростью унеслась вдогонку за первой и канула во тьму. Кряхтя и хныча, я поднялась на ноги, безрезультатно попыталась отряхнуть грязные джинсовые коленки и курточный живот, плюнула на это дело, села на камень, расплакалась и вновь услышала знакомый голос:
– Не реви!
Из темноты выдвинулась фигура номер два. Сморгнув слезы, я узнала собственного мужа.
– Вот твоя сумка, держи! – Колян вернул мою торбу, мокрую и грязную, но по-прежнему застегнутую
Это позволяло надеяться, что ее содержимое осталось на месте.
– Сколько раз говорил: нечего шляться в темное время суток по закоулкам! – сердито сказал муж.
Он рывком поставил меня на ноги и неласково огладил ладонью по заднице – то ли шлепнул, то ли грязь со штанов отряхнул, я не стала выяснять.
– Ты догнал грабителя? – плаксиво спросила я.
– Почти догнал, – буркнул Колян. – Думал надавать гаду по морде, а он оглянулся, увидел меня и зашвырнул твою сумку в глубокую лужу! Пришлось нарушить свои планы и вылавливать торбу, пока она не утонула. А гад так и ушел небитым!
– Откуда ты тут взялся так вовремя? – спросила я.
– Оттуда, откуда же еще! – Колян неопределенным кивком указал в сторону трамвайных путей.
– Ой, ты тоже задержался на работе! – сообразила я, разом сбросив с себя апатию. – А няня сидит с Масяней уже лишний час, если не больше! Бежим скорее домой!
И мы побежали. На весь кросс мне дыхания не хватило, и ближе к дому, уже в хорошо освещенной зоне, Колян, который был в завидной спортивной форме, оставил меня и продолжил одиночный забег.
Когда я, утомленно сопя в жабры, приползла домой, мои любимые мужчины уже заталкивали в микроволновку брикет фарша, собираясь его разморозить. Правда, они немного перемудрили с таймером. Полутора часов, на которые они запрограммировали печку, хватило бы, чтобы растопить пару кубометров вечной мерзлоты. Поэтому фарш не просто оттаял, но и сварился, что я обнаружила слишком поздно. Мое внимание кое-что отвлекло.
– Кыся, ты хорошо себя чувствуешь? – спросил муж, заботливо помогая мне снять куртку.
– А похоже? – огрызнулась я, все еще тяжело дыша.
– Тебе надо больше заниматься спортом, – посоветовал Колян. – Тридцать с чем-то лет – это самый расцвет сил, а из тебя уже песок сыплется!
– В каком смысле? – Я проследила направление озабоченного взгляда супруга и испуганно ахнула, увидев на полу под своими ногами небольшой островок белого песка.
Песочек с тихим шорохом сыпался где-то позади меня. Я завертелась волчком, пытаясь заглянуть себе за спину, и песчаный ручеек на полу закрутился в спираль, живо напоминающую рисунок на почетном золотом значке матрасников.
– Стой смирно! – Колян остановил мое вращательное движение и помог снять суперкорректор осанки, о котором я успела забыть. – Что это за странная жилетка с утяжелением? Ты купила обновку? Кыся, ты, наверное, расстроишься, но она у тебя прохудилась!
– Черт, придется теперь заплатить Лизке за эту ортопедическую ерунду! – Я расстроилась.
Песочно-поролоновая жилетка мне абсолютно не нужна, я и без нее далеко не столь сутула, как нотрдамский горбун! Но коль скоро вещь испорчена, придется возместить Коробейнице ущерб звонкой монетой!