Брак у народов Северной и Северо-Западной Европы

Морозова Мария

Рис. 4. Подружка невесты из Бергена (Норвегия)

В отличие от нее западнофинская свадьба не только приобрела со временем иную символику, но и иной социальный характер. Она была призвана декларировать высокий социальный статус брачной пары, была заявкой на высокое положение в обществе вновь образованной семьи.

Восприятию и укреплению такого характера свадьбы в конечном итоге содействовало более высокое социально-экономическое развитие запада страны.^{64} Товарно-денежные отношения в западнофинской деревне развивались быстрее, чем на востоке, что привело здесь к более раннему расслоению

крестьянства и выделению зажиточной верхушки сельского общества. Именно этому слою крестьян были свойственны иные нормы общественных воззрений и поведения, которые способствовали восприятию новых по своей значимости обрядов, в то время как крестьянская беднота была зачастую вынуждена вообще отказаться от проведения свадебных торжеств.

Т.В. Лукьянченко

Саамы [1]

Уже в конце XIX в. саамы жили простыми семьями. Разделы семей были обычным явлением. Сыновья после женитьбы отделялись от отца и заводили свое хозяйство. Только если у родителей был один сын, он оставался вместе с ними до их смерти. В прошлом главой саамской семьи всегда являлся мужчина, при этом положение женщины в семье было довольно свободным. После свадьбы, когда девушка становилась женщиной, хозяйкой, хранительницей домашнего очага, она, как правило, не попадала в униженное, бесправное положение, а ее влияние на детей иногда даже было большим, чем власть и влияние отца. Хотя на женщину как на существо «нечистое», по старым представлениям саамов, и налагался ряд запретов и ограничений (она не могла находиться в передней части традиционного жилища «коты», где располагалось «чистое место», не участвовала в общей трапезе, когда в доме были гости, а только подавала угощение, не должна была близко подходить к местам святилищ, не могла прикасаться к шаманскому бубну и т. д.), все-таки ее положение нельзя назвать бесправным.

1

Речь идет о саамах (лопарях), населяющих северные районы Финляндии, Швеции и Норвегии.

Особенности образа жизни и быта саамов в условиях суровой северной природы и промыслового хозяйства были таковы, что семья большую часть времени проводила на своих промысловых участках, вне общения с другими семьями и членами территориального объединения — sameby. Специфика этих условий определяла положение каждого из супругов в семье, их взаимоотношения, распределение обязанностей. Жена являлась единственной помощницей мужа, поэтому не только выполняла необходимую работу по дому, занималась воспитанием детей, но и участвовала в промыслах (рыбной ловле, иногда даже оленеводстве), т. е. в добывании основных средств существования.

Как отмечал знаток саамского быта Н. Н. Харузин, работу в семье нельзя строго разделять на женскую и мужскую, а можно лишь говорить о работах, преимущественно исполняемых женщинами (приготовление пищи, шитье и починка одежды, прядение шерсти и вязание, изготовление рыболовных сетей, лов мелкой рыбы в озерах и т. д.), и работах, которые выполняют главным образом мужчины, — уход за оленями, заготовка и продажа дров, ямская повинность, лов крупной рыбы, постройка карбасов и т. д. В действительности в семье не всегда строго придерживались подобного разделения работ. Нередко можно было встретить лопарку, которая едет в лес за дровами, собирает оленей, или лопаря, занимающегося приготовлением пищи, починкой одежды.^{65} Таким образом, хотя у саамов и было распространено представление, что жена является собственностью мужа, практически их положение в семье можно было бы назвать равным.

Сведения о свадьбе саамов различных местностей Финской и Скандинавской Лапландии сохранились у писателей XVII–XIX вв. Наиболее подробное из известных нам ранних описаний свадебного обряда саамов мы находим у И. Шеффера в его книге «Лаппония»,^{66} где приводятся также сведения о различных моментах свадебного ритуала саамов, содержащихся у других авторов XVI–XVII вв. (Олафа

Магнуса, Самуила Реена, Иоанна Торнеуса и др.). Учитывая уникальность материалов этой монографии, а также тот факт, что она до сих пор не переведена на русский язык, мы считаем необходимым привести здесь более или менее подробные описания свадебного обряда саамов, сделанные И. Шеффером.

У авторов XIX–XX вв. материалов о свадьбе финских и скандинавских саамов немного. Специальный раздел, посвященный этому вопросу, имеется в монографии Н. Н. Харузина «Русские лопари», отдельные сведения приводит Д. Н. Бухаров, есть материалы у Г. Дюбена и у некоторых других.^{67} В 1981 г. в опубликованном в Финляндии сборнике «Северная свадьба» напечатано исследование современного шведского автора Р. Чельстрема, использовавшего как материалы исследователей XVI–XVIII вв., а также XIX и начала XX в. Большую ценность представляют личные наблюдения Р. Чельстрема, которые он имел возможность получить во время полевой работы среди саамов в 60—70-е годы нашего столетия.^{68} По существу, это первое обобщающее исследование по свадьбе финских и скандинавских саамов.

В конце XIX — начале XX в. вопрос о браке детей решали родители, хотя в то же время это делалось обычно с согласия самих молодых людей.

В отдаленную эпоху, когда у саамов еще сохранялись воспоминания о родовом делении, браки в пределах одного рода были запрещены. Позже, когда родовые коллективы, состоявшие из людей, связанных кровным родством, уступили место территориально-соседским объединениям, последние, будучи также немногочисленными, продолжали сохранять экзогамию, свойственную родовому строю. Чтобы избежать родственных браков, невесту выбирали, как правило, не в своем селении, а в соседнем, а то и довольно удаленном от селения жениха. И. Шеффер, например, говоря о том, что жених в период между сватовством и свадьбой часто навещал девушку, замечает, что при этом он проделывал далекий путь. Характеризуя браки скандинавских саамов в конце XIX в., Н. Н. Харузин подчеркивает, что среди кровных родственников они были возможны не ближе, чем в четвертом колене. Браки в третьем колене считались несчастными.^{69}

В XVII–XIX вв., как отмечают все авторы, саамы почти не вступали в национально-смешанные браки с финнами, шведами и норвежцами, что объяснялось, по-видимому, спецификой занятий саамов, прежде всего оленеводства, и особенностями их полукочевого образа жизни. Также почти не встречались браки между саамами, жившими в Финляндии, Швеции и Норвегии, и саамами, проживавшими в России. В этом случае имели значение различия в вероисповедании: саамы Кольского полуострова были православные, а саамы Финляндии (за исключением особой группы саамов-сколтов), Швеции и Норвегии — лютеране.

В XX в., особенно в последние десятилетия, с изменением социально-экономических условий, с развитием промышленности в местах расселения финских и скандинавских саамов, с распространением туризма усилились контакты саамов с соседними народами. Развитию этих связей способствует также и то, что в настоящее время идет интенсивный процесс отхода саамов от их традиционных занятий, в частности от оленеводства, переход в другие сферы деятельности, переселение в города. Национально смешанных браков сегодня стало гораздо больше. К сожалению, статистика по этому вопросу в Скандинавских странах и Финляндии отсутствует. Но, как можно судить по высказываниям скандинавских исследователей, занимающихся положением саамов в настоящее время, а также по личным наблюдениям автора данного очерка, браки саамов с финнами, шведами и норвежцами практически стали нормой.

При выборе невесты, как отмечает И. Шеффер, большое значение имел достаток ее родителей и самой девушки, т. е. обращалось внимание на то, чтобы олени, которые находились в собственности невесты, имели бы многочисленный и удачный приплод. Дело в том, что по саамскому обычаю ребенку при рождении дарили несколько оленей, приплод от которых в дальнейшем считался его собственностью. Поэтому девушка, у которой было так называемое «оленное счастье», могла иметь довольно большое количество оленей и сравнительно легко находила себе жениха. Красота и прочие достоинства невесты имели меньшее значение. «Нет ничего удивительного в том, — пишет И. Шеффер, — что люди, живущие в таком суровом климате, среди скудной природы, больше заботятся о пропитании, источником которого главным образом являются олени, чем о всем остальном. Владение большим стадом кажется им вернейшей гарантией избежать в дальнейшей жизни ужасов бедности и сопряженных с ней страданий, холода и голода».^{70}