Браки между Зонами Три, Четыре и Пять

Лессинг Дорис Мэй

Бен Ата думал об Эл-Ит, и ему казалось, что она где-то поблизости витает, в воздухе его палатки… и его обуревала злость. Он знал, что навеки попал в плен если не к ней, то к ее государству, ее образу мыслей — так что никогда уже не совершит необдуманных поступков. Он об этом вовсе не жалел, нет. Однако сейчас где-то в глубине его сознания застряла мысль, что Эл-Ит его околдовала — вот, небось, торжествует, зная, что его новая невеста в эту минуту потешается над женихом в своей палатке.

Он больше не был прежним Бен Ата, который никогда не сомневался, как поступить; но и поступать в духе высокоразвитой цивилизации тоже еще не было ему доступно. Его положение было промежуточным, и он был ужасно неуверен в себе.

Вспоминая Эл-Ит, которую в глубине

души все-таки считал колдуньей, он задумался о Надзирающих и впервые попытался поставить себя на их место… Ну да, конечно, глупость, и возможно, наказуемая. Но ему было не остановиться. Бен Ата был уверен, что начал понимать в общих чертах суть их замыслов относительно Зоны Пять, но не Зоны Три, — эти-то оставались для него совершенно непостижимыми. Он думал, что «на Их месте» он бы ни за что не позволил этим дикарям — обитателям пустынь — грабить и совершать набеги. Например, все золотые украшения Ваши были украдены из городских ювелирных мастерских. Серые меха, которые так выгодно оттеняли ее белокурые волосы, тоже вовсе не созданы ее ремесленниками, а украдены с рынков. Все женщины кочевых племен щеголяли теперь в золоте и драгоценных камнях, и даже лошадей украшали золотые уздечки, а собак — золотые ошейники. За каждой группой палаток следовала одна специальная палатка-склад, доверху загруженная кипами шелков и тонкого полотна и одеждами для пиров, а они закатывали пир после каждого налета. Кочевая жизнь не была теперь такой тяжелой и полной лишений, как раньше, зато потворство желаниям выросло неимоверно. Бен Ата предупредил Ваши, что вскоре ее собственные племена станут такими же изнеженными и разложившимися, как те горожане, которых они презирают. Но королева Зоны Пять, как всегда, отвела глаза в сторону, и улыбка ее была неуверенной всего долю секунды, после чего она тут же откинула голову назад и с вызовом ответила:

— Это мы-то изнеженные? Что за глупость! Сам увидишь, какие мы изнеженные!

И незадолго до брачного пира он и на самом деле увидел.

Черные палатки покрыли, казалось, чуть не половину пустыни, но они стояли не сплошь, а группами, — в этом и заключалась суть характера жителей пустыни: уединение и разобщение. Их табуны коней насчитывали тысячи голов. На блюдах зачастую подавали целую овцу или теленка, а иногда двух или трех. Как будто вся долина стала одним большим пиршественным столом, и Бен Ата с сопровождавшими его всадниками были подавлены таким приемом. Еще до того как невеста уехала готовить своих подданных к этому браку — Бен Ата не сомневался, что им будет представлено зрелище, затмевающее его пир, — король Зоны Четыре начал готовиться к состязаниям, надеясь переиграть всех ее чемпионов. Когда-то он был прекрасным наездником, но уже очень давно никому не демонстрировал своего умения. Было время, когда никто не мог положить его на лопатки, — но опять же, все это было давно. Со всех концов Зоны Четыре были приглашены самые искусные всадники и борцы, и Бен Ата доверился их мастерству. После долгих упорных занятий он вновь чувствовал себя непобедимым, как в далекой молодости.

Бен Ата был в душе уверен, что сумеет победить всех ее чемпионов по борьбе, — так и вышло. На открытой площадке за пределами многочисленных черных палаток, на глазах у множества зрителей — женщин, детей, всадников во главе с королевой, Бен Ата легко раскидал дюжину борцов, одного за другим, а это были настоящие силачи.

Королева этого не ожидала, — как обычно, не сумела скрыть свои мысли: на лице у Ваши отразилось разочарование, и она откровенно надулась, поздравляя жениха с победой.

Он понял — теперь она надеялась взять реванш на скачках. Конь Бен Ата был лучшим в королевстве, но, сидя в седле в ожидании сигнала (сигналом был дикий улюлюкающий вой женщин) и рассматривая соперников, Бен Ата поневоле усомнился. Все они были гибкие и тонкие, как кнут или змея, и все буквально выросли в седле, научившись ездить верхом раньше, чем ходить. Но его утешала одна мысль: Надзирающим — как он понимал их роль — нужно, чтобы непременно победил он, а если так, он выиграет.

Так и произошло. Скачка была очень долгой, утомительной, по многомильной пустыне, в жаркий пыльный день, когда солнце стояло в зените, но Бен Ата постоянно казалось, что его несет какая-то высшая нервная энергия, которой его постоянно подпитывали. Он оставлял за собой соперников одного за другим и первым вернулся на то место, откуда стартовал.

Теперь королева не дулась, а задумалась и даже, казалось, готова была повиноваться ему. Закон требовал от нее оказать почести этому мужчине — теперь ее мужу по праву победы, — а расчеты подтверждали ее инстинкт.

Ваши и мысли сперва не допускала, что победа будет за Бен Ата, и хотя ничто не могло предотвратить брака, который был необходим ей самой, ей очень хотелось великодушно преподнести себя в дар жениху, одновременно выразив свое презрение.

Как требует обычай, новобрачных провожала к их брачной палатке целая толпа — воющие женщины и всадники, которые скакали верхом вокруг палатки и прыгали через нее до тех пор, пока королева не завопила изнутри палатки очень громко, отпуская всех, — таков был ритуал, этим она давала знать своему народу, что мужчина оказался на высоте.

На самом же деле, Бен Ата, по-прежнему настаивавший на своих честно завоеванных правах — вновь сказался опыт общения с Эл-Ит, — твердо заявил невесте, что, пока эти ее дикари не ускачут подальше, он не намерен ничего делать, после чего спокойно присел на огромную кучу ковров, доводя ее до истерики подробнейшим рассказом о недавних скачках.

Когда он наконец был готов приступить к выполнению ее ожиданий, выяснилось именно то, в чем Бен Ата ни секунды не сомневался: Ваши проявила так же мало деликатности, как он когда-то, при первой встрече с Эл-Ит. Сперва новобрачная даже возмутилась, решив, что муж по какой-то совершенно необъяснимой причине не приступает прямо к делу, уклоняется, а потом поняла, что ей просто не за что презирать Зону Четыре.

Так или иначе, эти двое вступили в брак; празднества, пиры, а также скачки и борьба тянулись целый месяц. Детей зачинали десятками, и королева Ваши объявила, что она тоже беременна и что этот ребенок будет залогом серьезности их альянса с Зоной Четыре. Отчасти это было сказано, чтобы успокоить молодого мужа, а отчасти, чтобы поторопить его — пусть скорее возвращается домой, потому что она рвалась поскорее заняться любимым занятием — вновь совершать набеги на богатые регионы Зоны Пять.

Но Бен Ата вовсе не спешил уезжать отсюда.

Он-то был настоящим королем, получившим власть по наследству, и ему захотелось провести в стране жены кое-какие реформы. Что совсем не входило в ее планы. Ваши считала, что Бен Ата хочет сделать жизнь ее народа такой же тусклой и упорядоченной, как в его собственном королевстве. Он не одобрял ее мародерских замашек, критиковал ее планы постоянных грабежей налетов и предупреждал супругу денно и нощно, что если она не изменит своих привычек, то очень скоро превратится в вождя армии дегенератов, живущих только на потребу своей утробы…

И вот что интересно: споря об этом с Ваши, Бен Ата вполне отдавал себе отчет в том, что в Зоне Четыре дела обстоят далеко не лучшим образом. А сам он разве думал о благе своего народа? Да никогда! Три четверти своей армии он распустил по домам, отправив «в бессрочный отпуск» — велев повышать уровень жизни в деревнях и городах. А принесло ли это людям счастье? Джарнти захандрил, потом стал просить и даже умолять восстановить все, как прежде — он не понимал таких реформ, он тоже был убежден, что эта ведьма из Зоны Три сглазила их короля. И, конечно, он сразу догадался, что это за «бессрочный отпуск». Армии теперь не получали должного содержания… Джарнти подозревал, что Бен Ата потерял интерес к воинской славе Зоны Четыре. Он много чего подозревал — но поскольку всю жизнь голова его была занята только военными проблемами, он был не в силах следить за ходом мысли короля. Ему оставалось довольствоваться допросами Дабиб, и все, что он от нее услышал, только подтвердило его страхи. О многом думал тогда Бен Ата.