Браки расторгаются в аду
Шрифт:
– Хозяйка дома?
Я вышла на крыльцо. Выбеленная перекисью фифа, одетая в узкие брючки и куцую кофтенку, да еще в босоножках на огромных каблуках, стояла у ступенек, не решаясь шагнуть дальше. Ну кто в таком виде едет в деревню?!
– У вас тут грязно, – сморщила она носик.
– Чем обязана? – окинула я ее ледяным взглядом. Очередная клиентка?
– Я племянница вашего бывшего мужа.
– Вот как? Никогда не слышала о том, что у Иван Иваныча есть родственники!
– Я внучатая племянница. Двоюродная.
– В общем, седьмая вода на киселе. Понятно. Что ж, проходите. –
На заднем дворе Ян готовил шашлык для завтрашнего рынка, а наша дочка играла в песочнице у него под присмотром. Я же занималась бухгалтерией, одновременно борясь с тошнотой. Мне, право слово, было не до гостей. Но девица оказалась настойчивой. Уходить она не собиралась.
– Садитесь, – предложила я, скрепя сердце. – Молоко будете?
– Из-под коровы?
– Нет, из пакета. Девушка, вы в деревню приехали.
– Спасибо, я есть не хочу, – поежилась она.
– Ну да. Лучше глотать пестициды вместе с магазинными огурцами, чем употреблять микробов, кишащих в парном молоке. Что у вас за дело? Говорите быстрее, я не располагаю временем для долгой беседы.
– Вот вы какая-а… – протянула она. – Мне говорили…
– Что вам говорили?
– Вы ведь знаете, что ваш бывший муж умер?
– Царев? Да. Знаю.
– И что вы собираетесь делать?
– Ничего.
– Я имею в виду наследство. – Она вспыхнула. Девочка, если бы я хотела, я бы стерла тебя в порошок. Потому что ты – дешевка. А твои адвокаты – идиоты. Иначе бы ты не приехала ко мне. Неосмотрительно давать мне в руки оружие против себя. Теперь я знаю, что у тебя с наследством проблемы.
– Я на него не претендую, – ответила я.
– Но мне сказали… – она судорожно сглотнула. – Что вы могли бы о…оспорить. Большая часть собственности моего дедушки была нажита в браке с вами.
– Дедушки? – прищурилась я.
– Внучатого дедушки… Господи, я не знаю, как это называется!
– Кто вас нашел?
– Адвокаты.
– Сколько они запросили?
– Не поняла? – Ее взгляд был наивным и беспомощным.
– Вы должны будете с ними поделиться, если вам удастся заполучить наследство вашего ну очень дальнего родственника. Мне интересно, какой процент они с вас слупят? Десять? Двадцать? Неужели пополам? Кстати, мой бывший муж разве не оставил завещания?
– Нет.
– Похоже на Ивана.
– Он не… не успел. Он не собирался умирать. Говорят, перед смертью он звал вас.
– Это сила привычки. Когда ему хотелось сказать очередную гадость, он искал меня. Иван желал перед тем, как отойти в мир иной, убедиться, что я прозябаю в нищете и глубоко несчастна. Хорошо, что меня рядом не оказалось. Он хотя бы умер спокойно.
– Но кто-то должен все это унаследовать? Там же миллионы!
– Вы одна или с кем-то?
– Не поняла?
– Есть еще претенденты на наследство?
– Внучатый племянник.
– Значит, в ближайшее время мне опять надо ждать гостей. – Я вздохнула. – А вы не слишком молоды для таких денег?
– Вообще-то я представляю интересы моих родителей. Моя мама – дочь двоюродной сестры вашего бывшего мужа.
– Господи, как все запущено! Слушайте, разбирайтесь сами.
– Так вы не претендуете? – Она уставилась на меня,
– Я вполне довольна своей жизнью.
– Но чем? Чем тут можно быть довольной?! – воскликнула она с ужасом.
И в этот момент вошел Ян.
– Любимая, у нас что, гости? А ты мне ничего не сказала.
Да, он зовет меня «любимая». А еще «милая», «солнце мое». Завидуй, девочка! И вали отсюда в Ниццу или в Канны. Вали поскорее.
– Девушка уже уходит. Ян, ты оставил Аню одну?!
– Всего на минуту. – Он виновато улыбнулся. – Чтобы проверить, как ты.
– Идем скорее!
Я выскочила во двор. Напрасно я волновалась. Аня – очень спокойная девочка. У нее взгляд, как у взрослой. Я не читаю ей сказок. Боюсь услышать вопрос:
– Мам, а почему принц не носил очки?
Хотя она еще маленькая. Все свои вопросы она задаст мне потом, когда подрастет.
– Так что я должна делать? – спросила мне в спину незваная гостья.
– Я не собираюсь тратить время в судах, – равнодушно сказала я. – Мы с мужем давно уже это решили. Никаких судов. И вообще от всевозможных институтов власти лучше держаться подальше. Вот генератор купим, и наше маленькое хозяйство станет полностью автономным. Мы и так только за свет платим. Ну, еще за место на рынке. Пусть все катятся к чертям, правда, Ян? От государства, которое тебя постоянно кидает, надо отделяться. Мы теперь сами по себе. А деньги заработаем. Никаких судов.
– Я так и передам своим адвокатам. Всего хорошего. А у вас мальчик или девочка? – Она с чисто женским любопытством посмотрела на мой живот.
– На этот раз мальчик.
Когда она уехала, Ян спросил:
– Что она хотела?
– Узнать, буду ли я судиться за деньги Царева.
– А ты будешь?
– Только если ты об этом попросишь.
– Мне ничего не надо. – Он замотал головой. – У меня все есть.
– Я ей так и сказала. Ну? Пойдем работать?
…Прошло три года. Вот теперь уже можно об этом. Три года – срок, во время которого можно подать иск по гражданским делам. Срок истек – дверца захлопнулась. Наследство Иван Иваныча потеряно для меня навсегда. Я даже не хочу знать его судьбу. Кто победил, внучатый племянник или племянница? У меня двое маленьких детей, и я кручусь, как могу.
Отдыхаю я зимой. К вечеру мы с мужем жарко натопим печку, чтобы за ночь не остыла, я напеку пирогов, всех накормлю, уложу детей спать. И мы какое-то время сидим молча и смотрим на огонь. Это наш маленький мир, снежной зимой полностью отрезанный от большой земли. И мы на этом острове одни. Любви не в тягость даже молчание, когда мужчина и женщина одни на всем белом свете. Когда в их отношения никто не вмешивается, не дает советов, в общем, когда о них все забывают. Поэтому наша с Яном любовь только крепнет. Моя жизнь изменилась, как я того просила. Когда она только стала меняться, я должна была принять решение: начать все с нуля или тащить за собой хвост из прошлого, настолько длинный, что он никогда не даст захлопнуть дверь, так и будет цепляться за порог. И всегда останется щелочка, в которую будут просачиваться призраки из прошлого и терзать душу. Искушать: «А можно было бы сейчас где-нибудь под пальмой, на бережку…»