Бракованные женихи для землянки
Шрифт:
Опустив взгляд, я замечаю, что в центре оранжереи сделана огромная лежанка или диван — мне трудно разобраться в особенностях здешней архитектуры. По крайней мере, лежать здесь очень мягко. Ткань бархатистая, с коротким блестящим ворсом, приятно льнущим к телу. Невольно провожу по поверхности ладонью, стараясь насладиться комфортом.
Вообще, наверное, эту лежанку можно использовать и для того, чтобы наслаждаться садом и чтобы… спать тут?
Айт присаживается рядом.
— Я постарался сделать так, чтобы ты чувствовала себя здесь как дома, — говорит мне на ухо он.
Отвечаю
Благоразумно решаю промолчать. Я знать не знаю, что у этого мужчины на уме, и не хочу еще раз подставлять кому-либо свою незащищенную душу.
Айт кладет собственную ладонь поверх моей и крепко сжимает мои пальцы.
— Ты ведь любишь ботанику.
— Как ты узнал? — Улыбаюсь, глядя в пол.
— Я тоже все это время думал о тебе, Кьяра. И если тебе кажется… — Я резко поднимаю голову, и Айт умолкает, разглядывая мое лицо. — Что ты одна хочешь видеть меня постоянно.
Поперхиваюсь.
— То ты ошибаешься, — договаривает Айт. — Очень ошибаешься. Еще на Виете я проводил бессонные ночи за тем, что искал какую-нибудь информацию, что-то, что помогло бы мне почувствовать твой образ, что-то, что сделало бы меня ближе к тебе.
— Почему ты не признался? — Стараюсь одернуть его.
— Не хотел всего этого. — Черты Айта резко заостряются, когда он произносит эти слова.
— Ты… боишься своего дяди? — Пытаюсь нащупать правильную форму, в которой я могла бы спросить, что у нас сейчас за отношения.
— В том-то и дело, что нет, — отвечает Айт. — Я давно решил, что мне ничего не страшно. Но я боюсь снова остаться один после всего.
Сказав это, он касается моих губ пальцем и нежно скользит по ним. Затем отрывает руку и тыльной стороной ладони ведет по моей скуле, спускаясь затем на шею.
Я чувствую, как мое тело покрывается мурашками от этой ласки, и не могу сдержать стон.
— Ты точно решил, что можешь себе это позволить? — спрашиваю я, когда Айт задевает лямку платья на моем плече.
Его глаза горят незнакомым мне огнем.
— Знаешь, — произносит рыжий. — В моем народе принято обустраивать то место, куда муж приводит жену.
Я отрываюсь от лица Айта и оглядываюсь вокруг. Ведь он же сказал, что специально создал эту оранжерею.
— Это для… — Мой голос получается слишком тихим, но Айту, кажется, удается все правильно расслышать.
— Это супружеское ложе. — Кивает мне рыжий. — Надеюсь, ты будешь готова разделить его со мной.
Я чувствую, как в груди начинает невероятно часто стучать сердце. Нечто в самой глубине моей души, то, что так сильно тянет меня к Айту, уж точно готово, но вот само предложение звучит слишком неожиданным. Мог бы и предупредить!
— Прости. — Рыжий опускает взгляд. — Я привык быть первым. Я не хотел, чтобы Кейл и Дан до меня назвали тебя своей женой.
Когда Айт снова смотрит на меня, в его глазах блестит веселье. Фыркаю, глядя в сторону. Тогда рыжий крепко сжимает мои ладони.
— Но наше объединение должно какое-то время
— А другие… они знают? — спрашиваю я его.
Рыжий усмехается.
— Они дали согласие, но они понятия не имеют, зачем я позвал тебя сюда сегодня. В моем народе, любимая, тайна первой брачной ночи должна быть секретом для супругов.
Усмехаюсь. В этот момент у меня как будто какая-то неведомая тяжесть падает с плеч. Я всегда чувствовала, что Айт неплохой мужчина и что от него не стоит ждать подлостей, но и самой мне не хотелось бы подводить доверие других мужчин. Зная о том, что Кейл и Дан не возражают против Айта, я могу не сдерживать себя больше.
— А какие еще у тебя там традиции?
Рыжий весело улыбается и после этого опускается рядом с нашим, как выясняется, брачным ложем. Может, и правда, этот самый диван устроен так, чтобы соответствовать традициям. И цвет у него красный — наверное, тоже не просто так… На миг мне становится неудобно оттого, что я, получается, не хранила себя для самого главного в моей жизни мужчины.
Но я тут же расслабляюсь, когда Айт стаскивает с моих ступней босоножки и легонько массирует мои ноги.
— Традиция? — Приподнимаю одну бровь.
Он кивает.
— С чего ты взяла, что воинственная нация будет жестока к тем, что является практически ее сердцем? Тем, кто приносит наследников?
Пожимаю плечами.
— Не знаю.
— Мужчина должен разуть и накормить жену, — объясняет мне Айт.
— Накормить? — переспрашиваю.
Пришел-то мой жених без какой-либо утвари или ручной клади.
— Тем, что вырастил сам.
Айт приподнимается и делает несколько шагов в сторону зарослей. Вскоре его спина исчезает между кадками, и я чувствую себя немного неудобно. Жених, получается, распалил меня поцелуями и решил уйти, а еще в оранжерею, как мне кажется, в любой момент может пожаловать кто-нибудь еще из мужчин. Впрочем, я пытаюсь успокоиться: решила выходить замуж за представителя другой цивилизации — придется потерпеть.
И тут Айт неожиданно появляется из-за ветвей в чем мать родила, но появление выходит эффектным. Если бы мой жених опять был в мундире, уверена, это не произвело бы на меня такого действия. Сейчас же я попросту не могу оторвать взгляда от его мощного красивого пресса и кое-чего чуть ниже. Он совершенен!
В руках у Айта апельсин. Простой апельсин, которые я почти каждый день покупала на Земле на рынке по пути на работу. Значит, он и это про меня выяснил! В записях, которые я оставляла в сети, была куча заметок об апельсинах. А все из-за того, что я знала, что Дорн любит выжатый из них сок! Вот этого Айт не выяснил. Я же со временем стала презирать апельсины. Они напоминали мне о Дорне. Но сейчас, когда этот обнаженный красавец садится так близко ко мне, голыми руками сдирает с фрукта кожу и, отделив одну дольку, протягивает ее мне, кажется, мое отношение начинает меняться. Точнее, это происходит как будто совсем независимо от меня. Я приоткрываю губы, готовая проглотить мякоть фрукта, и чувствую, что мне действительно нравится эта любовная игра.