Бракованные
Шрифт:
Он проснулся на жёсткой койке, и тут же, стремительно обошел весь дом. По отсутствию ботинок он ещё раз удостоверился, что мистер Эндрюс ещё не вернулся. Тогда он побежал наверх и принялся будить Этана. Он ласково трепал его по голове:
– Просыпайся. У меня есть что-то, что может тебя обрадовать.
Этан удивлённо распахнул свои огромные глаза.
– Давай скорее, Этан, пока мистер Эндрюс не вернулся!
Этан
– Ого! Шоколадный кекс? Мэтт, это всё мне?
– Однозначно, да. – Мэтт с гордостью произносит – Я сам его испёк.
Вчера он вытряс из карманов всё, что было, полетел в магазин, купил муку и плитку шоколада, яйца одолжил из холодильника мистера Эндрюса (хоть бы он не заметил), в ящике нашел какао. С наступлением темноты он побежал творить, благодаря высшие силы, за ночную смену мистера Эндрюса, что так удачно выпала…
Он долго колдовал над тестом, прежде чем поставить будущий кулинарный шедевр в духовку. Снизу он положил ёмкость с водой, чтобы сладкий кусочек счастья ни в коем случае не подгорел!
И всё ради того, чтобы Этан сидел перед ним и улыбался. Вот прям как сейчас. Этан тогда еще редко улыбался…
– Ну, как? – почти прошептал Мэттью, боясь нарушить благоговейное чавканье Этана. – Вкусно?
Этан поднял на него свои восхищённые глаза:
– Ещё бы! – пролепетал он.
Мэттью тоже улыбнулся.
Когда-то одна девочка спросила у него: «Почему ты так любишь своего брата?». Он долго думал. Он чувствовал, что так и должно быть, но никак не мог этого объяснить. Поэтому он просто ответил: «А разве это плохо?». Девочка пожала плечами. Больше он её не видел, но часто задавался тем вопросом, несмотря на то, что ответ был ему ни к чему. Какой-то из голосов злобно прошептал: «Любовь губительна», но Мэтт не обратил на это внимания. Вечно они несут какой-то бред.
Ближе к полудню вернулся мистер Эндрюс. Он явно не был трезв. Однако, сегодня
Солнце прогрело асфальт, и он излучал волны тепла. Мэтт сорвал одуванчик и хотел вручить его брату, но тот отшатнулся.
– Прости, Эт, я забыл.
Этан страдал боязнью цветов. Это может показаться странным, но у всех ведь свои страхи.
На провинциальных улочках пусто, люди прячутся от зноя. Мэттью отмечает, что небо сегодня особенно ясное. Его насыщенный лазурный цвет напоминает цвет глаз матери. Мэтт не так много о ней помнит, но её голубые глаза….
– Эй, Мэттью? – окликает его Этан, подставляя солнцу лицо.
– Что? – откликается Мэтт.
– Какой мистер Эндрюс по счету?
– Давай посчитаем вместе…
Мэттью начал припоминать всех, кто когда-либо брал их под опеку.
– Первой была женщина, что чуть не огрела тебя сковородкой. Она отказалась от нас через две недели.
Этан загнул один палец.
Голоса засмеялись: «Целых две недели, удивительно, что не в первый же день!». Мэттью продолжил:
– Потом семейная пара. Он постоянно пропадал, а она на всех срывалась. Они ещё запирали нас в подвале, в качестве наказания. Их лишили родительских прав.
Второй палец. С каждым пальцем улыбка стиралась с лица Этана, а голос Мэттью становился серьезнее.
– Потом добрая женщина, что научила меня готовить. Жаль, что она не смогла нас оставить.
Третий палец. Голоса с наигранной грустью издевались: «Действительно жаль, ведь она была единственным твоим шансом, вырасти нормальным». Мэтт понимал, что тот, кто с детства слышит голоса в голове, уже вряд ли вырастет нормальным. Он завершил подсчет:
– Ну вот, теперь мистер Эндрюс.
– Забрал нас, только чтобы получить пособие.
Мэтт с подозрением посмотрел на брата:
– О, Этан, ты взрослеешь слишком быстро.
Он вновь потрепал его по голове и Этан просиял.
Когда они вернулись, было около пяти часов вечера. Пикап мистера Эндрюса был припаркован на заднем дворе.