Браслет императрицы
Шрифт:
Я прическу ее похвалила, так она полчаса распиналась, что ходит уже лет двадцать к одному мастеру. В навороченный, говорит, салон невестка пристроила – так там только все испортили, а Раечка моя всегда знает, что нужно. Раз в неделю к ней хожу – и горя не знаю… В общем, заморочила она мне голову, а Володька тут и смылся… ох, горюшко!
– Ладно, – помолчав немного, сказала Надежда, – ты пока сиди тут тихо и по возможности не высовывай носа на улицу, а если выйдешь – соблюдай все те правила, которым тебя учил старый разведчик. А мне, ты уж извини, нужно домой –
– Конечно, поезжай, – вздохнула Лидия. – Ты и так на меня столько времени потратила…
Надежде показалось, что в голосе новой подруги прозвучала обида, но она не стала углубляться в вопрос – у нее и правда было мало свободного времени.
Однако, приехав домой, Надежда не занялась домашним хозяйством и приготовлением обеда. Даже с котом не стала общаться, хотя он и пытался с ней заигрывать, потому что надоело сидеть одному в четырех стенах.
Надежда прямиком отправилась в комнату, где муж устроил себе кабинет, включила компьютер и сделала запрос на имя «Виктор Мясников».
Информация посыпалась на нее как из рога изобилия.
Виктор Иванович Мясников оказался одним из самых богатых людей в нашем городе. Он владел земельными участками и зданиями, транспортными компаниями и станциями технического обслуживания, коттеджными поселками и спортивными комплексами, двумя городскими газетами и одной небольшой телевизионной компанией, но основой его финансового могущества был холдинг ХПМ.
Это сокращение расшифровывается как Химические предприятия Мясникова, и, как явствует из названия, в холдинг ХПМ входят крупный химический комбинат в Невском районе, несколько исследовательских лабораторий и фармацевтическая фабрика. Эта фабрика и приносит господину Мясникову основную часть его доходов, потому что на ней выпускают несколько чрезвычайно популярных лекарств – средства от кашля и от насморка, антидепрессанты и снотворные. Надежда и сама два-три раза в месяц покупала какие-то из этих препаратов, а значит – вносила свою лепту в доходы господина Мясникова.
Узнав, так сказать, базовые данные, Надежда Николаевна стала просматривать прессу, посвященную холдингу ХПМ и лично господину Мясникову, – так она надеялась составить о нем более объемное представление.
Она выяснила, что Виктор Мясников широко занимается благотворительностью, материально поддерживает школу для одаренных детей, выплачивает несколько стипендий для начинающих художников и музыкантов. Также он известен как крупный коллекционер советской живописи двадцатых – тридцатых годов (тут Надежда вспомнила о Нине Слепневой).
Еще он вкладывает значительные средства в поиски лекарства от болезни Альцгеймера – этой, как ее называют, болезни двадцать первого века. Правда, автор статьи, из которой Надежда узнала об этом направлении деятельности Мясникова, ехидно замечал, что эти вложения трудно назвать благотворительностью: ведь владелец фармацевтической фирмы, который первым найдет лекарство от болезни Альцгеймера, буквально озолотится.
Среди прочих материалов Надежда Николаевна наткнулась на статью,
Большую статью, посвященную открытию этого конгресса, иллюстрировали несколько фотографий.
На одной из них, среди руководителей крупнейших фармацевтических фирм, Надежда узнала Мясникова. Она уже запомнила его властное лицо с густыми бровями и широкими скулами степного кочевника.
Рядом с Мясниковым стоял еще один человек – худой, высокий, с нездоровым желчным лицом. Мясников и этот желчный незнакомец косились друг на друга с откровенной неприязнью.
Из подписи под фотографией Надежда узнала, что желчный господин – Борис Неведомский, владелец фармацевтического концерна «Невефарм» и главный конкурент Мясникова.
Надежда просмотрела еще несколько фотографий с того же конгресса, и вдруг ее взгляд задержался на одном из снимков, на котором не было Мясникова.
На этом снимке господин Неведомский разговаривал с одним из организаторов конгресса. А рядом с ним стоял подтянутый человек средних лет в отлично сшитом костюме. Лицо этого человека было определенно знакомо Надежде, где-то она его только что видела…
Чтобы проверить свою догадку, Надежда достала мобильный телефон Рукавицына, открыла фотоальбом и просмотрела снимки, сделанные в доме Мясникова.
И ее догадка подтвердилась.
Человек, с которым разговаривала Виктория Павловна, человек, в чей карман она что-то незаметно положила, был тот же самый таинственный спутник господина Неведомского.
Теперь Надежда занялась поисками информации о концерне «Невефарм». И очень скоро она нашла того загадочного человека.
Это был Олег Свиридов, заместитель руководителя службы безопасности концерна.
– Вот оно что! – воскликнула Надежда.
Бейсик, который с независимым видом устроился на диване в кабинете, возмущенно фыркнул, спрыгнул с дивана и ушел на кухню.
А Надежда, проводив его взглядом, повторила чуть тише:
– Вот оно что!
Теперь картина событий прояснилась.
Во время празднования дня рождения матери Мясникова Олег Свиридов, сотрудник его главного конкурента, проник в дом под видом то ли официанта, то ли еще кого-то из обслуги. Проник он, чтобы встретиться с помощницей Мясникова Викторией Павловной, которая что-то ему тайком передала.
Причем передала что-то весьма важное – иначе на встречу с ней послали бы рядового работника, а не заместителя шефа службы безопасности.
Что-то настолько важное, что когда участники заговора поняли, что Рукавицын видел и даже сфотографировал их встречу – они самого его устранили, а за его коллегой Лидией установили слежку. Тем не менее по какой-то причине, видимо, чисто случайной, им не удалось завладеть телефоном Рукавицына, который попал в руки Надежде…
«Да уж, – подумала Надежда, – очень некстати для них я там оказалась. Стащила телефон, сама того не зная… Прокололись они с Рукавицыным, зря, можно сказать, человека угробили…»