Браслет императрицы
Шрифт:
– Что это такое! – недовольно проговорил Мясников, показав на заклеенный рот Надежды.
– Извините, Виктор Иванович. – Мужчина, сопровождавший Надежду и Лидию, сделал шаг вперед и даже, кажется, щелкнул каблуками. – Шумела очень, ругалась, пришлось заклеить…
– Так отклейте! – сухо приказал Мясников. – И оставьте нас одних!
Мужчина выполнил приказ и безмолвно удалился. Надежда прижала ладонь ко рту страшно злая – вот теперь еще кожа воспалится.
– Садитесь! – процедил Мясников, показав женщинам на два старинных кожаных кресла, стоящие по
– Да уж, воспитанные люди так не поступают! – проговорила Надежда, удобно устроившись в кресле и тем не менее сердито зыркая на хозяина кабинета.
Она покосилась на Лидию. Та выглядела не лучшим образом – была испугана и подавлена. Однако волосы ее лежали вполне прилично, и губы были накрашены аккуратно. Надежда совсем расстроилась.
– Оставим это! – отмахнулся Мясников. – Лучше скажите, кто вы такие. Я не привык разговаривать с незнакомыми людьми. Хотя… – он пристально взглянул на Лидию, – кажется, вас я где-то видел…
– Ну да, вы ее видели на юбилее вашей мамы, – затараторила Надежда, чтобы помешать Лидии сказать что-нибудь лишнее. – Пела она, помните? С тобой, Лили Марлен! Прощай, Лили Марлен!
– Ах да, действительно, теперь я вспомнил! А вы? Вас я не помню! – Он пристально уставился на Надежду.
Лидия открыла было рот, но Надежда незаметно пнула ее ногой и зачастила:
– А я у вас не была… я петь вообще не умею! У меня с голосом не очень, и слух тоже не абсолютный…
– Я заметил, – прокомментировал Мясников.
– Но вы помните ее спутника – Владимира? Он тоже пел, и на аккордеоне… «Вот кто-то с горочки» и другие старые песни… так вот, мы с Володей…
Надежда скромно потупилась и как бы невзначай выставила вперед руку с обручальным кольцом.
– А… ну, это меня не касается… – протянул Мясников, потирая переносицу. – Ладно, этот вопрос не так важен. Перейдем, что называется, к песням о главном. Откуда у вас та фотография?
– А это Володя сфотографировал, – поспешно заговорила Надежда, не давая Лидии вставить ни слова. – Он, когда попадает в такие дома, как ваш, обязательно фотографирует. Привычка у него такая. Для пользы дела, чтобы потом новым клиентам показывать. И когда на день рождения вашей мамы приехал – тоже фотографировал. Ну, и снял случайно этих двоих. А потом… потом его убили… – Надежда всхлипнула. – И за ней, – она показала на Лидию, – за ней тоже начали следить. А я очень испугалась, а потом посмотрела фотографии в Володином телефоне и подумала, что это все из-за них, из-за этих фотографий… ну, и подумала, что лучше их вам послать, вы уж знаете, что нужно делать… там эта женщина, ваша помощница, странно себя ведет…
– Дайте мне телефон! – Мясников протянул руку, и Надежда без слова отдала ему мобильник Владимира.
Мясников несколько минут просматривал фотографии, потом спрятал телефон в ящик стола и поднял глаза на женщин:
– Ну что ж, вы правильно поступили! Только скажите – вы никому больше не показывали эти фотографии?
– Никому! – честно ответила Надежда. – Ни одной живой душе!
Она
– И никому их не пересылали?
– Только вам!
– И вот еще что… – Мясников нахмурился. – Как вы достали номер моего телефона? Его нет в прямом доступе!
– А это у вашей мамы, – быстро сообщила Надежда. – Мама ваша с Лидой в одну парикма*censored*скую ходит, так вот мы у нее узнали… Я тоже там была…
– Ох уж эта мама! – еще больше насупился Мясников. – Говорил я ей – нельзя ходить в простые парикма*censored*ские! Ведь любого мастера могу ей на дом пригласить…
– Вы на маму не сердитесь, – проговорила Надежда. – Она нам ничего не говорила… и ей в ту парикма*censored*скую приятно ходить, она там себя нормальным человеком чувствует.
– Да? – прищурился Мясников и внимательно поглядел на Надежду, отчего ей захотелось немедленно, вот прямо сейчас перенестись в тот салон красоты и придушить там мастера Любу. Против Раи она ничего не имеет, но вот эта Люба…
– Ладно, со своей мамой я как-нибудь сам разберусь, – отмахнулся Мясников и снова взглянул на Надежду Николаевну. – В общем, я вам очень признателен, вы мне здорово помогли. Извините за такую форму приглашения, но я не знал, кто вы такие, думал – мало ли, шантажисты какие-нибудь.
– Так мы можем идти? – обрадовалась Надежда.
– Разумеется. Мои люди вас проводят и отвезут, куда вы скажете. Только сначала вы скажите, что я для вас могу сделать. Вы мне действительно помогли, а я не люблю оставаться в долгу…
– Нет, нет! – Надежда замахала руками. – Мне совершенно ничего не нужно!
– Ну, вы же потеряли… близкого человека…
– Но вы же все равно не сможете его вернуть… – вздохнула Надежда. – Вот если вы ей, Лиде, сможете как-то помочь… ей без Володи трудно придется, они ведь с ним на пару работали, теперь она осталась без партнера…
– Хорошо, я подумаю, что можно для нее сделать. А сейчас…
Вдруг телефон на столе Мясникова зазвонил. Он снял трубку, послушал и снова взглянул на женщин:
– Извините, сейчас сюда придет… один человек, с которым вы не должны встретиться. Эта встреча могла бы нарушить мои планы. Так что я попрошу вас немного подождать в соседней комнате. – Он показал на дверь в глубине кабинета. – Это недолго, буквально несколько минут. Потом, как я и обещал, вас отвезут домой.
Женщины послушно поднялись и прошли в соседнее помещение. Мясников закрыл за ними дверь.
Они оказались в небольшой комнате, вся обстановка которой состояла из пары стульев и письменного стола с компьютером и еще какой-то оргтехникой.
– Интересно, кто к нему пришел… – пробормотала Надежда, усевшись на край стола.
Она машинально ткнула пальцем в клавиатуру компьютера.
Экран засветился, но вместо обычной заставки – лесной опушки или морского берега – на нем появился просторный кабинет, обставленный антикварной мебелью.
– Ух ты, – оживилась Надежда. – Это же кабинет Мясникова! У него здесь наблюдательный пункт…