Браслет императрицы
Шрифт:
– Люся? – переспросила Нина, и голос ее прозвучал как-то напряженно. – Нет, я Люсю не приглашаю. Понимаешь, она же в разводе… и сама говорила, что на свободной охоте… Нам, семейным женщинам, лучше от нее держаться подальше.
Точно, Люська что-то такое болтала. Надежда сразу поняла, что Люська просто треплется, по довольному и уверенному виду подруги она мигом вычислила, что кто-то у Люси есть. А замуж она и не собирается – хватит уже, обожглась. Тут Надежда вспомнила, что Нинка и раньше не понимала шуток.
И
Тем более что идти ужасно не хотелось. Но как всегда подвело воспитание. Надежде стало неудобно, и она согласилась прийти.
В ближайшую субботу она купила в подарок очень миленький шелковый шарфик, прихватила в ларьке три красные розы и отправилась к Нине одна, поскольку вытащить мужа в незнакомую сомнительную компанию нечего было и думать.
И вот теперь она мается в этой квартире среди незнакомых людей и в который раз задает себе вопрос, какого черта она здесь делает.
Дом она нашла быстро – старый, но крепкий и очень большой, он стоял в окружении стада дорогих машин. Дом был шестиэтажный, и лифт сделан снаружи, как бывает в старых домах. Лифт довез Надежду только до четвертого этажа, на пятый она поднялась пешком. Дальше лестница заканчивалась, на шестой этаж ходу не было, и в чем дело, Надежда поняла, только оказавшись в квартире.
Квартира была огромной. Полутемная прихожая плавно переходила в длинный коридор, оттуда наверх шла лестница, то есть квартира была двухэтажной.
– Там мастерская была бабушкина, – пояснила Нина, – там окна в потолке сделаны.
Нина была неестественно оживлена и одета сегодня в цветастую шелковую блузку и длинную юбку. Волосы она, надо думать, уложила самостоятельно, и теперь они смешно завивались несимметричными подростковыми вихрами. Однако глаза Нины оживленно блестели, губы, накрашенные все той же отвратительной помадой, приветливо улыбались, и в целом, как в удивлении поняла Надежда, Нина производила приятное впечатление.
– А вот это мой Гера… – радостным голосом сказала Нина, вводя Надежду в просторную комнату. – Познакомься, дорогой, это Надя, моя подруга…
Надежда скроила самую приветливую улыбку, на какую была способна. Двое мужчин стояли у окна, о чем-то тихонько переговариваясь. Один обернулся суетливо и даже сделал шаг в сторону Надежды. Второй оборачиваться не спешил.
– Герочка… – протянула Нина, на миг в глазах ее мелькнуло растерянное и немного испуганное выражение, или же Надежде просто показалось.
Мужчина повернулся и стоял, рассматривая Надежду, причем она готова была поклясться, что ему совершенно неинтересна, а смотрит он просто так, потому что Нинка его теребит. Надежда тоже окинула его изучающим взглядом.
Так… Невысокого роста, худенький
И тут Нинин муж бросил на нее быстрый взгляд. Надежда даже поежилась слегка – было такое чувство, что этим взглядом ее просветили насквозь. Просветили и прочитали мысли. Она устыдилась – какое ей дело, зачем этот тип женился на Нине? В конце концов, она выглядит счастливой. А за квартиру пускай родственники переживают, она, Надежда, в общем-то Нинке никто.
– Здравствуйте! – сказала Надежда, потому что молчание как-то слишком затянулось. – Рада познакомиться…
Она хотела добавить, что слышала от Нины о муже много хорошего, но вовремя опомнилась.
– Я тоже… – сказал он, слегка улыбаясь и притушив свой пронзительный взгляд.
Теперь вблизи Надежда увидела, что он вовсе не такой хлипкий. Веяло от него какой-то внутренней силой. И этот взгляд, и поворот головы… Нет, Нинин муж не так прост.
Тут подлетел к ним тот, второй.
– Ниночка, да познакомьте же меня с вашей подругой! – преувеличенно громко заговорил он. – Наденька? Очень рад, очень рад! Просто даже счастлив! Я Константин! Можно просто Костя! – Он схватил ее руку и долго ее тряс.
Наденькой Надежду не называл никто, даже мама в далеком детстве. Надежда свое уменьшительное имя терпеть не могла, оно напоминало ей героинь Чехова и Тургенева. Так и видится бледное личико, опущенные глазки, робкий завиток на вспыхивающей изредка болезненным румянцем щеке… Наденьки, Лизоньки, Сонечки… Кошмар какой!
Надежда попыталась вытащить свою руку, но не тут-то было, ее держали крепко.
– Костя. Костя Чайкин! – говорил этот тип. – Не Райкин, а Чайкин, прошу не путать! – Он рассмеялся мелким дребезжащим смехом.
Надежда наконец высвободила свою руку, и ее представили двум другим гостям – приятельнице Ларисе и ее молчаливому мужу.
– За стол, за стол! – кричала Нина. – Тебя, Надя, ждали!
Надежда проявила ловкость и смекалку, в результате чего ей удалось сесть подальше от настырного Константина. С одной стороны ее соседом был муж Ларисы, с другой – вообще никого, стол был явно велик для такого количества гостей.
Все, что стояло на столе, было несъедобно. Спиртное Надежда не слишком любила, к тому же с молодых, опять-таки студенческих, лет твердо взяла за правило не пить много в незнакомом доме, особенно если пришла туда одна. Муж Нины изредка бросал на нее быстрые взгляды, и Надежда была начеку, чтобы успеть вовремя отвести глаза. Она складывала губы сердечком, улыбалась и часто моргала, чтобы казаться глупее, чем есть, – так, на всякий случай.